Нет?
Снеговик радовался жизни и жмурился от яркого январского солнышка. Солнышко осветило своими лучами пелеринку снеговика, казалось, на ней сверкают прекрасные бриллианты, рассыпая дивные сказочные блики.
– Ах, – сказал снеговик, – как я счастлив! Кругом только одна красота. Холод и красота. Как меня любит яркое прекрасное солнышко, если от его лучей я так свечусь и блистаю!
– Кар! – сказала ворона. – Кар! Какой же ты глупый!
– Почему? – удивился снеговик.
– Потому что солнышко к весне станет светить жарче, и ты растаешь.
– Растаю? А что это такое?
– Когда узнаешь, будет уже поздно, – ответила ворона и улетела.
Снеговик подумал, что ворона просто позавидовала ему, ведь общеизвестно, что вороны падки на все блестящее и сверкающее, а ничего прекраснее себя снеговик еще не видел. С каждым днем он радовался солнышку всё сильнее, а если погода была пасмурная, тосковал и грустил. Он сочинял солнцу серенады и стихи и был счастлив, когда оно освещало его своими лучами.
Но вот наступила весна, и солнышко стало пригревать сильнее. Снеговик почувствовал в груди какое-то странное волнение – что-то тяжело ворочалось в нем и словно бы просилось на волю. Снеговик начал часто вздыхать и сопеть, а из его глаз стали потихоньку капать слезы.
Ворона сидела на ветке напротив снеговика и наблюдала за ним.
– Ты таешь, – констатировала она.
– Таю, – согласился снеговик.
– Для тебя было бы лучше родиться в холодильнике.
– А там есть солнце? – спросил снеговик.
– Конечно, нет, но солнце тебя же и погубит, глупый, – засмеялась ворона.
– Ну и что, – ответил снеговик. – Зато я сверкаю под его лучами, я знаю, что такое любовь: я любил само солнце…
Ворона пожала плечами, слетела вниз и выпила из лужицы воду, которая осталась от снеговика.
Старый шарманщик каждый день бродил по улицам города вместе со своей шарманкой и маленькой обезьянкой, которая умела вытаскивать бумажки с предсказаниями и строить забавные мордочки. Обезьянка, маленькая, уже немолодая, была одета в смешной лиловый костюмчик с золотыми позументами, от времени давно облезший и потерханный, как и сама ее шкурка. Впрочем, обезьянке жилось неплохо. Ее довольно часто подкармливали то кусочком банана или яблока, то конфеткой или печеньем, а иногда даже и пирожным. У каждого из партнеров своя работа: шарманщик крутил ручку поскрипывающей шарманки, обезьянка вытаскивала желающим погадать бумажки, а потом свертывала их обратно в рулончики и клала обратно в шляпу. Обезьянка была умной и всегда вытаскивала правильные бумажки. Как ей это удавалось – не знал никто, но она еще ни разу не обманулась с пожеланиями, вынутыми из шляпы фокусника: богатому она предсказывала еще больше денег, счастливому – еще больше счастья, грустящему давала надежду… Но тут к ним подошла пара – молодой человек с девушкой, они протянули обезьянке монетку за предсказание. Поглядев им в глаза, обезьянка долго колебалась, а потом отдала обратно монетку и повернулась к паре спиной. Шарманщик разозлился и ударил обезьянку, чего раньше никогда не делал, просто сегодня был неудачный день, ему очень хотелось есть, к тому же он устал, а его старые кости ныли, предвещая перемену погоды.
Обезьянка вскочила и не глядя сунула руку в шляпу, а потом быстро подала девушке записку. Та придвинулась к молодому человеку, развернула листок. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись и ушли, положив записку в карман.
На следующее утро грустная девушка с опухшими от слез глазами подошла к обезьянке, склонилась над ней и сказала:
– Ты была права, что не хотела предсказывать нам будущее.
Она кинула в шляпу золотую монету, вчерашнюю записку и ушла. Шарманщик развернул бумажку и прочел: «Вы будете вместе, пока смерть не разлучит вас».
Жила-была на свете маленькая луковка. Она была умная и быстро поняла, что в этой жизни надо наращивать на кожу слои, чтобы не ранить свое нежное тельце. Слой за слоем наращивала она свои слои, кутаясь в них, как в одежду, и скрывала свою сущность за ними, коричневыми, неприглядными с вида, но ломкими и хрупкими, как оказалось.
Потом пришел человек, снял всю одежку с луковки и заплакал. И луковка тоже заплакала терпкими, едкими слезами. Ей было так неуютно такой белой и обнаженной, такой беспомощной, ведь ранить ее теперь стало так просто.
А потом ее порубили на луковый суп.
Может быть, кто-то однажды увидел, как с неба упала яркая звезда… Кто-то определенно это видел. И эта звезда звалась Любовь к людям. Естественно, она была женщиной, Афродитой. Никто из тех, кто встречался с ней, не догадывался о ее происхождении, и знала ли об этом она, тоже остается загадкой. Может быть, да, а может быть, и нет. Неизвестно.
Любовь ходила по миру и заглядывала людям в глаза, но люди равнодушно отворачивались – им не нужна была любовь. Они знали слова «страсть», «вожделение», «предательство», «обман» – это простые и понятные слова, а «любовь»… Да что это такое в конце концов? Сколько можно мотать людям нервы, искушая их сказкой, которой в природе не существует? А? Что вы молчите? Вот-вот, не знаете… И я о том же… А потом ее просто сожгли на костре… Нет – распяли на кресте… Утопили в реке… Короче, что-то такое с ней сделали нехорошее, после чего ее не стало.
Может быть, это и к лучшему, нечего людям мозги всякой чушью забивать, вот.
Когда-то давно, в иных мирах и пространствах Мастер Света вложил своей Ученице в солнечное сплетение белую жемчужину – энергетический шар любви и света к миру. Она с благодарностью приняла этот дар и обещала нести любовь людям. Но шли годы, века, менялись планеты, города, страны, и маленькая жемчужина оказалась забыта. Она по-прежнему покоилась в груди девочки-ученицы, но она спала. Девочка не замечала знаков, указывающих ей путь, не понимала их, потому что заблудилась среди времен и миров.
Факиры пытались привлечь ее внимание огненными шарами, море показывало ей жемчужины, спрятанные в раковинах, небо зажигало свои звезды… Но девочка спала, и спала жемчужина…
Но вдруг сквозь сон и туман к ней пришел Он. Апельсин. Рыжий клубок счастья. Дразнящий, раздражающий, ехидный, невозможный. «Хочешь, – говорит, – я возьму тебя на ручки? И буду улыбать тебя, пока ты не выдохнешь музыку, скрипка моя?»
И девочка проснулась. И проснулась жемчужина в ее груди, ставшая вдруг такой же ослепительно оранжевой, как и все пространство вокруг.
А Мастер Света довольно улыбнулся и закрыл глаза. Теперь все было в порядке.