– А как различить игру и жизнь?
– Чувствовать. Ты же чувствуешь: играешь ты в данный момент или нет.
– А если не чувствуешь?
– Я думаю, невозможно – не знать.
– Какое-то время назад мне казалось, что ты мне нравишься. Более того, я влюбилась и ощущала себя ребенком, радующимся твоему появлению. А потом все исчезло. В моей душе поселилась пустота. Сейчас мой отец в больнице, и меня едва хватает на то, чтобы выполнять ежедневные рутинные действия: мыть, готовить, убирать, стирать, беседовать с врачами.
– Я могу помочь?
– Чем? Разговаривать за меня с завотделением или стирать папины подштанники? Нет. Спасибо.
– Лала, я люблю тебя. Давай поженимся. Мы можем жить здесь, или уехать в Иран, или найти какую-то другую точку на карте мира. Так просто стать счастливыми: нужно всего лишь захотеть.
– Фархад, у меня не осталось сил чего-то желать. Ты разве не видишь?
– Они появятся. Проблемы уйдут со временем. Я не буду торопить события. Хочешь, я стану подвозить тебя в нужное место и ждать. Потом мы сможем сидеть в кафе и разговаривать или просто молчать.
– Нет, – Лала покачала головой, – не хочу. Можешь считать, что у меня кризис среднего возраста или депрессия.
– В любом случае из этого состояния надо выходить, а сама ты не сможешь.
– Фархад, я зверски устала. У меня нет сил на пустые разговоры. Пойду домой. Поговорим в другой раз.
Лала открыла дверцу и выбралась из автомобиля. Она действительно еле стояла на ногах. «Все-таки надо передвигаться на машине, – вяло подумала она. – Взяла моду загонять себя до состояния дохлой селедки. Фархад прав в одном – пора встряхнуться. Жизнь на этом не заканчивается. Вот завтра и начну. Позвоню Марте. Куда-нибудь сходим». Захлопнув за собой дверь квартиры, Лала привалилась к косяку. «Будь я дурой, – раздумывала она, – поверила бы в родовую карму, порчу и проклятие и радостно направилась к какому-нибудь экстрасенсу снимать всю эту шнягу. Авось и полегчало бы. Но со мной эффекта плацебо не будет. В церковь – тоже не хочется. Хотя Катя как-то рассказывала, что ей святая Матрона помогла. Она ездила тогда в Покровский женский монастырь, стояла на холоде в бесконечной змеящейся очереди к святым мощам, зажигала тонкие восковые свечи и молилась. А потом рассказывала, как ей, словно чудо какое, пришло избавление от всех бед и несчастий. Может, съездить?» Но тут Лала вспомнила про презентацию книги игуменьи Иоанны и нехорошо улыбнулась. Бог должен быть в душе человека, прежде всего. Ни к чему помпезные храмы и ритуалы, воскуривание благовоний и отбивание земных поклонов. Нет, дамы и господа, нет. Не ее это методы избавления. У нее голова не для молитв и страхов, у нее это эрогенная зона. Она ей, изволите ли видеть, думает. И любит иногда. А обращать к Богу эрогенные зоны, некоторым образом, неприлично. Так что уж лучше как-нибудь самой справляться, силой воли.
Отлепившись от косяка, Лала поплелась в ванную. Бросила пакет с загаженными отцовыми вещами на пол… Завтра, все завтра с утра. Сейчас только душ – и спать. Причем желательно без сновидений.
Марте опять снился тот же самый кошмар. Стонущий от вожделения потный Вован взбирался на нее с тесаком. Старая узкая кровать трещала и шаталась под его весом, но его это не останавливало. Он упорно раздвигал ноги Марты, срывая с нее белье. Та металась, путаясь в простыне, в беззвучном крике разевала рот. Низ живота тянуло болью. Стены тесной, похожей на пенал, мрачной комнатенки сжимались, грозя раздавить обоих. Чернильные пятна на обоях расплывались, тянули к ней свои щупальца, а из самой сердцевины их раздавался странный причмокивающий звук зубастых ртов-присосок. Казалось, они принюхивались к запаху крови, стекающей по ее обнаженным бедрам.
Наконец Марте удалось проснуться. Она буквально скатилась с постели и рухнула на колени. Это всего лишь сон. Слава Богу. Вован мертв уже давно. Он не вернется. Никогда. Жаль, что нельзя убить его еще раз, на всякий случай. Черт! Надо обзавестись марихуаной, чтобы научиться расслабляться. Сколько можно! Эта гребаная жизнь в погоне за длинным рублем и независимостью уже достала. Да-да, Костя оставил ей немало, но Марта не желала тратить эти деньги. Ей хотелось, чтобы он снова объявился в ее жизни. Но вряд ли это когда-нибудь произойдет. Пожалуй, только Костя смог бы стать тем, кто ей нужен. Остальные особи, желающие передислоцировать ее в свою постель в качестве жены или любовницы, гнались лишь за антуражем, предполагая качественность вожделенного трофея. О душе тут речи не шло. Да и кому она сдалась такая покореженная? Впрочем, их внутренний мир тоже оставлял желать лучшего. И если при разовом общении это еще удавалось некоторым образом камуфлировать, то при частых встречах становилось понятно: отношения с подобными индивидами малоценны и невразумительны. Оптимальный вариант – единственное рандеву, заканчивающееся до рассвета.
Девушка поднялась с колен и направилась в ванную. Холодный душ смыл остатки сна и привел ее в чувство. Желание что-то менять нарастало с каждым днем. Но что и как? Марта не знала. Где найти того единственного, который бы ее не раздражал? Такого не существует. Сначала они дарят цветы, бреются каждый день и говорят комплименты. Потом требуют завтрак, колются недельной щетиной и смотрят футбол, обращая на тебя внимание только в тот момент, когда им требуется бутылка пива из холодильника, а до рекламы еще десять минут. Замшелое существование. Безысходное. Тошнотворное.
Надо найти Костю. Объяснить ему, что он не должен был так бросать ее, жертвуя непонятно чем и во имя чего. Не хотел портить девочке жизнь? Вообразил, что она создаст со временем респектабельную семью и забудет все то, что связывало ее с прошлым? Разве такое забудешь. Она существует в пожизненном заключении из картин прошлого, снами-вспышками мучающего ее постоянно. Только с Костей она будет чувствовать себя спасенной, как тогда. А все эти гламурные мазилы-художники от слова худо, мечтающие запечатлеть ее на своих полотнах, не стоят и его мизинца. Вдруг его можно найти в каких-нибудь социальных сетях типа «Одноклассников» или фейсбука? Ей никогда раньше не приходило в голову поискать его там.
Марта оживилась. Сердце учащенно забилось и ухнуло в пропасть. Она посмотрела на компьютер, но подходить к нему не стала. Вдруг его там нет? И все бессмысленно? Или он давно женился, приобрел особнячок, наплодил еще кучу ребятишек, и какая-нибудь белобрысая фрау Гретхен радостно и самодовольно возделывает свой бесхитростный садик с крокусами на его земле? «Глупая клуша! – поругала себя Марта – Да загляни ты уже и успокойся. Так и будешь ходить около компа как последняя дура?»
Синий свет монитора притягивал к себе внимание Марты. Она больше не сопротивлялась. Понимая, что искать Константина почти бессмысленно, забила в поисковик свою бывшую подругу, его дочь Ульяну. Безрезультатно. Конечно, она наверняка вышла замуж и сменила фамилию. Как ее теперь найдешь? Никого из друзей Кости она не знала. Может, поискать Ульку через других одноклассников? Через их профайлы? Нет. Ничего. Пока ничего. Ладно. Посмотрю потом. В другой раз. Так просто все не бывает. Правда?