Себастьян начал двигаться, и все мысли улетучились, как пух одуванчика.
— Теперь лучше? — спросил он.
Элинор ответила ему поцелуем.
На этот раз она кричала уже не от боли — от страсти. Давя пятками ему на ягодицы, она поощряла его с бесстыдным исступлением, которому не могла сопротивляться. Выгибалась ему навстречу, чтобы вобрать его настолько глубоко и крепко, насколько позволяло ее тело.
Это было полнейшее блаженство.
Она билась в экстазе, пока внутри не осталось ничего, кроме абсолютного счастья.
Элинор еще парила, когда его толчки стали глубже, мощнее, быстрее. Он вдруг замер. Потом неистово содрогнулся, изливаясь, и с громким криком облегчения упал на нее.
Придавив ее своей тяжестью к матрасу, Себастьян еще несколько минут оставался в ней. Она чувствовала, как постепенно расслабляется его тело. Наконец он поцеловал ее и лег рядом.
Ей очень хотелось поговорить с ним, выразить словами то, что сейчас произошло между ними. Спросить, почему он колебался, прежде чем взять ее в свою постель, и доволен ли он, что теперь она принадлежит ему.
Но, судя по ровному дыханию Себастьяна, он уже уснул. Его тепло согревало ее, и она закрыла глаза, присоединившись к нему в блаженном беспамятстве.
После короткого сна Элинор разбудило ощущение чегото мокрого и теплого у нее между ног. Открыв глаза, она увидела стоящего у кровати Себастьяна, который осторожно протирал ее. Вид крови на простыне так его расстроил, что она почувствовала непреодолимое желание утешить его.
— Мне было не слишком больно, всего мгновение.
— Прости. Я не думал, что так получится. Я не хотел.
— Но я счастлива, что это наконец случилось, — ответила Элинор, потянувшись к нему.
Себастьян лег рядом. Объятия, поцелуи, нежные ласки вскоре привели к тому, что Элинор оказалась на нем с широко раздвинутыми ногами. По телу пробежала дрожь. Она поняла его намерение, только не представляла, как это можно осуществить.
— Используй колени, чтобы поднимать бедра, — хрипло объяснил Себастьян.
Он схватил ее за талию и потянул вперед. Элинор почувствовала, как головка пениса начала медленно входить в нее. Потом он вдруг остановился.
— Чтонибудь не так? — прошептала она.
Себастьян задрожал под ней, стараясь не потерять контроль.
— Я хочу, чтобы и тебе было хорошо.
Элинор слегка передвинулась вниз, затем, следуя указаниям, села на твердый пенис, вобрав его в себя и крепко сжав внутренними мышцами. Сначала ее движения были неуклюжими, почти робкими, но Себастьян руководил ею, шепча советы, от которых она все больше краснела.
Похоже, он с удовольствием позволял ей самостоятельно устанавливать темп. Элинор нравилось быть хозяйкой положения, чувствовать свою власть, испытывая его выносливость, дразня сексуальными движениями. Внезапно он с рыком схватил ее за ягодицы и, крепко держа, мощными, быстрыми толчками вверх повел их обоих к экстазу, пока оба не лишились сил.
Элинор заснула в объятиях Себастьяна с ощущением невероятного счастья, ей даже не верилось, что такое в жизни возможно.
Ее разбудил яркий луч солнца. Открыв глаза, Элинор, к глубокому разочарованию, обнаружила, что лежит в собственной постели. Одна. Молодая служанка Люси принесла горячий шоколад и весело болтала, помогая ей умыться и одеться.
Себастьян уже сидел за обеденным столом, перед ним стояла холодная тарелка с нетронутой едой. Он вежливо поднялся и, когда Элинор села, взмахом руки отпустил слуг. У нее почемуто возникло нехорошее предчувствие.
— Мы должны поговорить, — заявил Себастьян.
Она кивнула, но им помешал Хиггинс, вошедший с докладом, что прибыл граф Хетфилд и ожидает в гостиной.
— Мой отец? — Элинор побледнела. — Что он тут делает?
Повинуясь взгляду хозяина, дворецкий мгновенно исчез, и Себастьян встал изза стола. Проклятие! Он хотел ей все объяснить, по крайней мере попытаться объяснить, но теперь слишком поздно.
— Я думаю, граф приехал за тобой.
— Как он узнал, где меня найти? — дрожащим голосом спросила Элинор.
— Перед отъездом из Лондона я направил ему письмо с сообщением, что ты уехала со мной.
— Хотелось бы, чтоб сначала ты спросил меня.
— Прости. — Себастьян отвернулся. — Полагаю, будет лучше, если я встречусь с графом наедине. Я пришлю за тобой Хиггинса, когда мы все уладим.
Он практически выбежал из столовой. Им владела такая жажда мести, что в его душе не осталось никаких чувств, кроме неистового стремления уничтожить своего врага.
Когда он вошел в гостиную, Хетфилд мельком взглянул на него. Судя по безупречному костюму и тщательно уложенным волосам, граф не слишком торопился спасать дочь.
— И зачем вы меня вызвали сюда? — спросил он. — Какого черта, Элинор, что происходит?
Себастьян оглянулся. Проклятие! Он велел ей ждать в столовой, потому что хотел избавить ее от неприятной сцены. А теперь делать нечего. Придется играть теми картами, которые сдал.
Подойдя к Элинор, он самодовольно обнял ее за талию.
— Она со мной.
Граф прищурился:
— Вы провели ночь здесь, вместе и без камеристки?
— Да.
Подавив стон, Элинор умоляюще глядела на Себастьяна. Тот отвел глаза.
— Все не так плохо, как выглядит, — сказала она и повернулась к отцу.
Хетфилд стиснул зубы.
— Это выглядит скандально. Если ктонибудь узнает, репутация Элинор будет погублена. Раз вы призвали меня в свидетели этого скандала, Бентон, я предполагаю, что вы собираетесь на ней жениться. Немедленно.
— Предположения часто ошибочны, Хетфилд.
— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился граф.
Себастьян безрадостно засмеялся, отпустил Элинор и подошел к камину.
— Я не собираюсь жениться на вашей дочери. Ни сейчас, ни когдалибо еще.
Углом глаза он увидел, как Элинор вздрогнула и обхватила себя руками. Она больше не смотрела на него.
— Зачем же вы обесчестили ее?
— Он не… — попыталась возразить Элинор.
— Молчи! — одернул ее граф и повернулся к Себастьяну. — Ваше самодовольное выражение говорит мне, что она провела ночь в вашей постели, Бентон. Это просто забава? Наверняка вы не могли считать ее привлекательной. Так в чем дело? Сначала та карточная игра на балу герцога Уоррена, где вы лживо обвинили меня в шулерстве, теперь эта мерзость. Что вы задумали?
— Месть. — Себастьян выплюнул это слово с лютой ненавистью, которая жила в его душе.