— Наверное, я был циником до того, как снял свой первый фильм, — неохотно признался он и, не в силах больше выдерживать этот своеобразный молчаливый напор с ее стороны, добавил, сконфуженно ухмыляясь:
— А теперь перестань смотреть на меня как на последнего осла и задавай свой следующий вопрос. Кто у нас на очереди?
Вознаградив его за мужество одной из своих сногсшибательных улыбок, Джулия послушно вернулась к карточкам:
— Томми Ньютон.
— Какого черта Томми было убивать Рейчел или Остина?
— Может быть, он просто хотел навсегда избавиться от тебя, и это убийство было лишь средством достижения цели. Ты же сам говорил, что он работал помощником режиссера в нескольких твоих фильмах. Может быть, ему просто надоело вечно играть вторую скрипку и находиться в тени великого Захария Бенедикта?
— Джулия, — терпеливо начал объяснять ей Зак, — начнем с того, что у Томми впереди была блестящая карьера режиссера и он прекрасно об этом знал. Так же, как и я. Он очень хотел работать вместе со всеми над «Судьбой».
— Но…
— А во-вторых, — сухо добавил Зак, — он был влюблен в потенциальную жертву убийства и никогда бы не стал подменять холостые патроны настоящими.
— Почему же ты не сказал мне об этом раньше? Ведь если он был влюблен в Рейчел…
— Он не был в нее влюблен.
— Но ты же сам только что сказал…
— Он был влюблен в Остина.
— Что?
— Томми — голубой.
Некоторое время Джулия была настолько потрясена, что никак не могла прийти в себя. Но наконец ей это удалось, и она взяла со стола третью карточку.
— Эмили Макдэниелс. Ты говорил, что она очень многим обязана тебе — сначала ты вдохнул новую жизнь в ее затухающую карьеру, а потом дал одну из ведущих ролей в «Судьбе». Она знает тебя практически с самого детства, и ты сам говорил, что вы очень много времени проводили вместе во время работы над этим фильмом. Дети — особенно девочки-подростки — могут необыкновенно сильно привязываться к взрослому мужчине, который является для них авторитетом. Вполне возможно, что она решила, что влюблена в тебя. Может быть, она предполагала, что если ей удастся устранить Рейчел, то ты ответишь на ее чувства.
Зак насмешливо хмыкнул, но когда заговорил о девочке, его голос потеплел:
— Эмили было тогда шестнадцать лет. После тебя — это самая прекрасная и достойная представительница вашего пола, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Этот ребенок ни за что на свете не сделал бы ничего такого, что могло бы причинить мне неприятности. Но даже если допустить, что ты права и она действительно была влюблена в меня и ревновала к Рейчел, у нее не было ни малейшего повода убивать мою жену, так как все члены съемочной группы знали, что Рейчел собирается разводиться со мной и выходить замуж за Остина.
— А если допустить, что она настолько возненавидела Рейчел за унижение, которому та подвергла тебя накануне, что решила таким образом отомстить ей?
— И все равно ничего не получается. Потому что Эмили была уверена, что первой будет стрелять Рейчел, а не Остин. Так было написано в сценарии.
— Тогда почему бы нам не предположить, что намеченной жертвой был именно Тони Остин, и не исходить из этого?
— Этого мы тоже предположить не можем, потому что, как я уже тебе говорил, я неоднократно делал пометки в сценарии, из которых явствовало, что последовательность выстрелов, возможно, будет изменена. Эти пометки мог видеть кто угодно, потому что сценарий постоянно лежал чуть ли не на самом видном месте. Правда, когда перед судом мои адвокаты опросили всех членов съемочной группы, никто не признался, что знал о возможных изменениях.
— Но давай все-таки предположим, что намеченной жертвой был Тони Остин. Даже если это так, то все равно убийцей может быть Эмили. Она могла презирать и ненавидеть Остина за то, что у него была интрижка с твоей женой, за то, что…
— Эмили Макдэниелс, — решительно перебил ее Зак, — никого не убивала. Точка. Она просто не способна на это. Так же, как и ты. — Внезапно он сообразил, что именно на нижних четырех карточках были написаны имена основных «подозреваемых», и испытал огромное облегчение от того, что эта тягостная беседа наконец-то близится к завершению. Склонив голову набок, Зак с улыбкой поинтересовался:
— И чье же имя стоит на последней карточке в нижнем ряду?
Джулия метнула на него страдальческий взгляд и неохотно ответила:
— Тони Остина.
Улыбка сбежала с лица Зака. Он зарылся лицом в ладони, как будто с помощью этого можно было унять ту смертельную ненависть, которая вспыхивала у него внутри каждый раз при мысли о Тони Остине.
— Я думаю, что это сделал Остин. — Зак поднял голову, но Джулии показалось, что он настолько поглощен собственными мыслями, что не видит ничего вокруг. — Нет, черт побери, я знаю, что Рейчел убил этот подонок, причем специально так, чтобы подставить меня. Когда-нибудь, если я, конечно, доживу до этого момента, ., Джулия поежилась от той ненависти, которая прозвучала в словах Зака.
— Но ведь ты сам говорил, что у Остина не было за душой ни цента, — торопливо перебила она. — Таким образом, убив Рейчел до того, как она получила развод и причитающуюся ей часть денег, он тем самым лишал себя шанса наложить лапу на эти средства после женитьбы.
— Он был наркоманом. Кто может знать, что происходит в башке у этих придурков?
— Да, но наркотики — довольно дорогое удовольствие. В таком случае желание как можно скорее получить необходимые деньги для удовлетворения потребности в наркотиках должно было стать основным и доминировать над всеми остальными.
— Поверь, я размышлял об этом побольше твоего, — довольно резко ответил Зак, но, увидев бледное и озабоченное личико Джулии, тотчас же раскаялся в собственной грубости. Поднявшись с дивана, он протянул ей руку и мягко сказал:
— Давай на некоторое время отложим наше расследование и решим, что делать с оставшейся частью вечера.
Обидевшись на его последнюю вспышку, Джулия уже собиралась было огрызнуться, но вовремя подавила эту инстинктивную реакцию, напомнив себе, что то, что произошло прошлой ночью, больше не должно повториться. Никогда.
Десять минут спустя она сидела на табурете за кухонной стойкой и смеялась, потому что они никак не могли решить, что же именно им делать сегодняшним вечером.