– Ваша светлость?
– Спокойной ночи. – Он даже не повернулся.
«Спокойной ночи?»
Она неуклюже, не обращая внимания на боль в мышцах, сползла с постели.
– Подождите, ваша светлость.
Он обернулся, взгляд его был непроницаем.
– Да, в чем дело? – спросил он спокойно, ровно, равнодушно.
Что же происходит? Она приготовилась встретить гнев, презрение, оскорбление, месть. Но это безразличие привело ее в недоумение.
– А вы… разве вы не намерены остаться? – неловко спросила она.
Сорайя нашла бы что сказать, чтобы соблазнить его. Верити, однако, растерялась.
Он покачал головой, но по крайней мере не уходил.
– Нет.
«Нет?»
Должно быть, она сошла с ума. Неужели ненасытный любовник отвергает ее?
Преодолевая слабость в ногах, Верити подошла и положила руку на его плечо.
– Ваша светлость, – тихо спросила она.
– Мадам, я устал, – холодно сказал он, по-прежнему не глядя на нее.
Невероятно, но он отвергал ее. Ей было больно. Так больно.
Неужели она причиняла ему такую же боль каждый раз, когда отказывала? Нет, конечно, нет. Он не был таким уязвимым, как она. Каком мог быть таким? Ее отказ лишь задевал его гордость.
– Понимаю, – медленно произнесла она, всеми силами стараясь скрыть свою боль. – В таком случае прошу прощения за то, что задерживаю вас.
– Господи, дай мне сил! – почти неслышно прошептал он. – Ты схватишь воспаление легких!
Он подхватил ее на руки и понес к постели. Ей хватило и минуты, чтобы почувствовать жар и запах его тела. Кайлмор заботливо накрыл ее одеялами, а затем повернулся к двери.
– Увидимся завтра, – не глядя на нее, сказал он.
– Я не понимаю, – прошептала она, приподнимаясь на подушках.
– Черт побери, – пробормотал он и повернулся к ней лицом. – Чего тебе надо, Верити?
Она не знала. Она не думала, что ее желания что-то значили для него. До сих пор по крайней мере.
– Я вообразила, что вы сердитесь на меня за то, что я опять сбежала от вас, – неуверенно объяснила она.
– Я знаю, почему ты убежала, – спокойно сказал он. – В этом была моя вина, а не твоя. Во всей этой проклятой истории виноват я.
Она ничего не могла понять.
– Так вы не сердитесь на меня?
– Нет. Я не сержусь на тебя. Мы поговорим утром.
– Ваша светлость, если вы не против… я хочу сказать, я… Я не буду возражать, если вы хотите…
– Нет, – твердо заявил он, как будто ничто не могло заставить его изменить свое решение.
Опора, на которой строилась вся жизнь Верити, с мощным грохотом рухнула, и обломки рассыпались вокруг.
Безусловно, она знала, что этот день наступит. В конце концов, ни один мужчина не посвящает всю свою жизнь одной любовнице.
Вчера он хотел ее. Сегодня не хочет.
Перемена была слишком внезапной. Верити не была готова встретить свою отставку с гордым равнодушием или самообладанием.
– Значит, все кончено? – прямо спросила она.
На его щеке дрогнул мускул. Кайлмор с такой уверенностью отвергал ее, но это предательское подрагивание говорило совсем о другом.
– А разве не этого тебе хотелось?
Опасный вопрос, на который Верити не хотела отвечать.
– Так вы больше не желаете меня?
Он коротко и с горечью засмеялся.
– Верити, после того как я встретил тебя, не было и секунды, когда бы я не желал тебя.
Продолжение этого разговора постепенно лишало ее мужества. Перевязанными руками она вцепилась в одеяло, которым он так заботливо укутал ее.
– Но что изменилось?
Какое-то сильное чувство исказило его лицо и придало ему почти свирепое выражение.
– Бога ради, конечно, это не изменилось.
– Но я приглашаю вас в свою постель, – беспомощно сказала она, удивляясь, почему он не пляшет от радости.
Он поклонился ей, сразу же напомнив об условностях, которые они соблюдали в Лондоне.
– Благодарю вас за предложение, но, к сожалению, вынужден его отклонить.
Он уже подходил к двери, когда она спросила:
– Так вы меня отпускаете, ваша светлость?
Его рука, лежавшая на деревянном косяке двери, сжалась в кулак.
– Не знаю. Я должен. Отпущу. – Верити видела, как напряглись его плечи, словно он готовился встретить мощного врага. – Отпущу. Только не сегодня.
Она, нахмурившись, смотрела на его прямую спину. Происходило нечто большее, чем просто безжалостное изгнание любовницы, которая слишком надолго задержалась в этом доме. Верити чувствовала его вожделение. Хотя бы это не изменилось.
Так почему Кайлмор сразу же не повалил ее на кровать, которая была их полем сражения?
– Пожалуйста, объясните мне, в чем дело, ваша светлость, – спокойно попросила она.
– Господи, Верити! – Он резко обернулся и посмотрел ей в лицо. – Меня зовут Джастин. Кайлмор, если тебе так хочется. Только перестань изводить меня этим чертовым «ваша светлость». Не надо вдалбливать мне в голову эту идею.
– Какую идею? – спросила она, смущенная, но, как ни странно, не испуганная.
Его губы иронически скривились.
– Я хочу тебя. Ты не хочешь меня. Но ты смирилась с тем, что побег невозможен, и поэтому находишь пользу в этой скверной ситуации, угождая мне. Не могу ставить это тебе в вину. Это разумный выбор. Может быть, будь я разумным человеком, мне бы тоже этого хватило.
– Вы думаете, я расчетлива?
– А разве нет? – В его изумительных глазах, читалось смятение.
Верити подумала, что наконец поняла его.
– Вам хочется вернуть Сорайю. Вам недостаточно меня, – с грустью сказала она.
Он глубоко и громко вздохнул.
– Да, мне хочется вернуть Сорайю. Но я хочу и Верити. Они же обе одна и та же личность, дурочка ты этакая.
От такого неожиданного выпада она выпрямилась на подушках.
– Нет, это не так, – резко возразила она.
Он горящим взглядом смотрел ей в глаза.
– Да, одна и та же женщина. Ты создала Сорайю, потому что тебе было необходимо кого-то обвинять в своих поступках, во всем, чего благочестивая Верити не могла одобрить. Сорайя продавала свое тело. Сорайя получала удовольствие от любовных утех. Сорайя не боялась.