Но ее это возбуждало до крайности.
Порядочная женщина должна была бы быстро сдвинуть ноги, отодвинуться, прикрыть чем-нибудь себя:
Правда, порядочная женщина никогда бы не оказалась в этой постели.
Его пальцы сильнее впились в ее бедра. Мгновение, и его голова склонилась совсем близко ее лобку. И Грейс даже ощутила горячее дыхание Мэтью. Вдруг он прижался своим ртом к ее складкам.
Это было уже слишком. Она лежала совершенно неподвижно, не зная, как ей следует поступить. Его рот оказался очень горячим, она чувствовала, как быстро и энергично движется его язык. Ее тело как будто обожгло огнем.
Она не должна позволять ему делать это. Именно так в ее глазах выглядел порок. Грейс протянула руки и попыталась остановить Мэтью, но ее руки были такими слабыми, такими мягкими… Она слегка приподнялась и с ужасом посмотрела на него.
Он поднял голову и тоже взглянул на нее. Его рот был влажным, он ярко блестел в свете свечей.
Это была ее влага.
Она вздрогнула. Нет, это не было отвращением, но Грейс не могла понять, что же именно она испытывала сейчас. Она и предположить не могла, что мужчина может делать это. Что мужчина может захотеть делать это. Она ведь искренне полагала до сегодняшней ночи, что мужчина должен был только входить в женщину, и все. И никаких излишеств и отклонений.
– Ты не можешь! – Она приподнялась на локтях.
– Но почему? – Его глаза туманились от удовольствия.
– Это… это неправильно, – пробормотала она, чувствуя, что выглядит в его глазах просто дурой.
– Но разве тебе не приятно? – с улыбкой Мефистофеля на губах спросил Мэтью.
– Вовсе нет!
Его бровь приподнялась и насмешливо изогнулась.
– Неужели?
– Правда! – проговорила она, задыхаясь.
– В таком случае надо попробовать еще раз, чтобы ты смогла удостовериться, что не ошибаешься. – Мэтью рассуждал до странности рационально для человека, который только что делал… это. – Неужели тебе не любопытно? А? Мне вот очень даже любопытно.
– Любопытство может завести человека совсем не туда, куда надо. – Она снова легла на спину. Господи, ни одна порядочная женщина не позволила бы с собой так поступать. А она вот позволила. Впрочем, она уже не была порядочной женщиной. Сегодня она перестала быть порядочной женщиной, достопочтенной вдовой, благопристойной леди. Сегодня она стала любовницей сумасшедшего.
Любовница сумасшедшего не откажет своему сумасшедшему ни в чем, даже если что-то ей кажется странным или просто извращением. Любовница сумасшедшего охотно удовлетворит любую его прихоть.
– Ты продолжаешь думать об этом. Я чувствую это. – Его пальцы чуть сильнее сжали ее бедра. Потом Мэтью еще шире раздвинул ее ноги. – Я остановлюсь, если ты захочешь.
– Разве ты не хочешь взять меня? – всхлипнула она. Его губы сложились в улыбку.
– Я хочу этого больше всего на свете, но на этот раз ты пройдешь со мной весь путь.
– Значит, если я попрошу тебя остановиться, ты остановишься? – с сомнением спросила она.
– Обещаю. Только помни – ни в коем случае нельзя доверять мужчине, голова которого находится между твоих ног.
Грейс рассмеялась, но тут же ее смех сменился стоном. Мэтью снова опустил голову, и его язык погрузился в мягкую теплую плоть.
То, что она почувствовала, можно было назвать скорее странным, чем приятными. И Грейс не была уверена в том, что это ей нравится.
Но вдруг ее затопил неожиданный всплеск наслаждения. От испуга она напряглась и сжала руками простыню. Тихо застонала, и этот стон был похож скорее на плач.
Мэтью снова остановился и посмотрел на Грейс:
– Все в порядке?
Она ответила не сразу.
– Нет.
– Что значит – нет? – с сомнением спросил он. Напряжение в ее теле внезапно спало, и Грейс поняла, что хочет продолжения, хочет большего.
– Нет! – Она заглянула в его медовые глаза. – Да.
– Хорошо, – просто сказал они продолжил свое занятие. Его язык надавил на самую серединку цветка, прятавшуюся среди лепестков. Потом еще раз и еще, но уже сильнее.
Грейс была изумлена, она и не подозревала, что у нее есть такой орган, который способен дать ей столько приятных ощущений. Она пошевелилась, чуть приподняла бедра. Чего же она хотела? Чтобы он остановился или чтобы никогда не останавливался?
Мэтью положил руку ей на живот и стал надавливать языком всё сильнее и сильнее. И больше он уже не отвлекался и не останавливался до тех пор, пока Грейс не начала извиваться и не закричала. Но даже и тогда он не выпустил ее из рук и продолжал ласкать с яростной страстью, возбуждающей до невероятности и его самого. Еще несколько мгновений, и перед глазами Грейс замелькали белые точки, а тело пронзили тысячи огненных стрел.
В течение какого-то времени она находилась во власти этих незнакомых ей ощущений. Это было похоже на сумасшествие, на погружение в некую другую реальность, существующую параллельно с миром людей. По ее жилам струился огонь, и тело, жившее сейчас своей отдельной жизнью, независимой от воли Грейс, дрожало, наслаждалось и вибрировало под его ртом.
Это не могло не пугать. Это действительно было страшно.
И это было восхитительно.
Когда, наконец, возбуждение постепенно начало спадать, кожа Грейс сделалась холодной и покрылась потом. Ее легкие начали усиленно работать, они приподнимались, судорожно втягивали воздух, энергично выталкивали его. Грейс никогда не ощущала себя так хорошо. Ее тело наполнилось неистощимой энергией, и теперь она могла протанцевать всю ночь. И в то же время никогда раньше она не чувствовала себя такой уставшей. Одно исключало другое, и вместе с тем эти два ощущения прекрасно уживались друг с другом.
Грейс открыла глаза и увидела, что Мэтью внимательно смотрел на нее.
– Что случилось? – В его голосе слышались озабоченность и легкий испуг.
Она с усилием проговорила:
– Не могу описать тебе, что это было. Но как ты догадался, что нужно было делать?
– Не знаю, это все как-то само собой получилось.
– Ты сможешь сделать так еще раз?
– Не знаю, – ответил он, немного помолчав. – Не теперь. Если мне придется сдерживаться хотя бы еще минуту, я просто умру.
Мэтью, разумеется, ожидал, что Грейс позволит и ему освободиться от внутреннего напряжения. Только очень эгоистичная женщина могла оттолкнуть своего любовника после того, что он для нее сделал.
– Тогда возьми меня, Мэтью, – прошептала она. Положив одну руку ему на спину, Грейс приготовилась к хорошо знакомому ей и малоприятному процессу.
Мэтью вошел в нее без всяких препятствий, ощущая лишь шелковистую упругость и тепло. Потом он на мгновение замер. Его дыхание коснулось ее щеки. Грейс казалось, что она и Мэтью стали одним существом, кровь циркулировала по общим сосудам, в их груди билось одно большое сердце. Никогда и ни с кем она не была так близка.