Другой салфеткой Мэтью с той же осторожностью стал насухо ее вытирать. Открыв крышку маленькой баночки из темного стекла, он сказал:
– От этой мази кровоподтеки пройдут быстрее. Тут и арника, и календула, и масло фундука. – Он взял немного мази на пальцы, и Грейс почувствовала приятный травяной запах. – Знаешь, когда долго живешь в одиночестве, становишься сам себе и врачом. Я уже неплохо разбираюсь в травах – сам собираю, сушу, смешиваю.
– Мне кажется это куда более приятным занятием, чем таскаться по злачным местам Лондона, – сухо проговорила она, морщась от боли.
Мэтью осторожно втирал мазь в ее руку, но это все равно вызывало неприятные ощущения.
Закончив смазывать, Мэтью вытер руки полотенцем и закрыл баночку.
– А теперь тебе нужно немного отдохнуть.
– Ты уходишь? – В ее глазах снова появился страх.
Он посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся, но Грейс вдруг задрожала.
– Вряд ли мне удастся заснуть. – Она закуталась в плед.
– Ты справишься с этим. – Мэтью положил руку ей на плечо – Грейс все так же била дрожь. – Я скоро вернусь.
На кухне Мэтью быстро насыпал в чашку смесь трав и залил кипятком. Валериана с корой ивы не только успокаивала, но и облегчала боль. Грейс пришлось пережить настоящий кошмар, но если она будет пить этот отвар то быстро поправится.
В гостиную он вернулся, держа в руках поднос с чашкой травяного отвара.
– Ну как, тебе уже лучше?
Увидев маркиза, Грейс попыталась изобразить на лице улыбку.
– Знаешь, да, мне уже немного получше.
Мэтью решил отвлечь Грейс от мрачных мыслей и переключить ее внимание на обычные, практические вещи.
– Я принес тебе хлеб с сыром, – сказал он.
– Мне не хочется есть, – устало проговорила она. Похоже, эмоционально Грейс сейчас была истощена до предела. Когда она приподнялась на локте, маркиз передал ей чашку с настоем. Можно было не сомневаться, ее тело по-прежнему болело. Разумеется, мазь несколько смягчила боль, но полностью устранить ее было невозможно. Скорее всего ближайшие несколько дней Грейс придется помучиться. Она отпила глоток и тут же сморщилась:
– Это ужасно.
– Думаю, тебе не стоит снова принимать опиум. Лучше травы. Это куда полезнее.
Глаза Грейс расширились от удивления.
– Ты даже помнишь, что случилось со мной так давно?
– Я помню все, что касается тебя. А теперь выпей-ка это. Потом тебе нужно будет поесть.
Мэтью ждал, что Грейс снова станет возражать, но она, по всей видимости, чувствовала себя гораздо хуже, чем он предполагал, а поэтому послушно выпила отвар и съела сандвич с сыром.
– У меня очень болит голова, – тихо проговорила она, откидываясь на подушки.
По-другому, разумеется, и быть не могло. Файли нанес ей слишком сильные удары, чтобы она могла так просто поправиться от одной чашки травяного чая. Хотя этот чай определенно действовал на нее успокаивающе. Мэтью принес еще одно одеяло и укутал в него Грейс. И снова – никаких возражений, лишь тихая и благодарная полуулыбка.
Когда стемнело, Мэтью взял Грейс на руки и отнес в спальню, где надел на нее ночную сорочку и снова укутал в одеяло.
– Не оставляй меня одну, – прошептала она, закрывая глаза. Казалось, что Грейс потеряет сейчас сознание.
– Не волнуйся, я никогда тебя не оставлю, – пообещал Мэтью и почувствовал, что от стыда у него защипало щеки. Как он мог раздавать такие обещания? Это было, по меньшей мере, опрометчиво.
Но Грейс не заметила его неловкости и напряжения, на нее его слова подействовали успокаивающе. Она почти сразу закрыла глаза, и ее дыхание сделалось ровным. Было очень похоже, что она почти мгновенно уснула. Мэтью подоткнул под нее край одеяла. Хотя в комнате было довольно тепло, ей все же лучше лежать под теплым одеялом.
Потом он снял ботинки и лег рядом с ней. Грейс могла проспать много часов подряд, но Мэтью боялся, что она вдруг проснется посреди ночи и испугается.
Неожиданно Грейс закричала. Впрочем, это был не крик, а скорее тихий всхлип, но Мэтью моментально проснулся. Хотя он всегда спал довольно крепко, сейчас, казалось, даже во сне слышал, как Грейс дышит.
Ему захотелось сразу обнять ее. Они лишь несколько дней назад стали любовниками, а у него уже появилась привычка ночью держать ее в объятиях. Без этого он ощущал себя одиноким, покинутым и несчастным.
Господи, и как он будет жить без нее? Сейчас он не смог бы и одной ночи пережить без ее теплых рук, мягких плеч и сладковатого дыхания.
Мэтью торопливо привстал с кровати, зажег свечу и прошептал:
– Грейс, с тобой все в порядке?
В неверном свете свечи перед ним снова возникло лицо Грейс. Оно еще сильнее распухло, а кровоподтеки сделались почти черными. В ее темных бездонных глазах застыл страх. И даже не страх, а паника. Казалось, она смотрела на него и не узнавала. Мэтью поклялся себе, что Файли и дядя Джон заплатят за это. А потом если он даже и умрет, то умрет счастливым человеком – справедливость восторжествует.
– Да. – Ее взгляд, наконец, сделался осмысленным. – Который час?
Он посмотрел на свои серебряные карманные часы, которые лежали на прикроватной тумбочке:
– Двадцать минут четвертого. Хочешь попить?
Грейс с улыбкой прикоснулась пальцами к своей разбитой губе.
– Да.
Мэтью прошел к столу, налил в стакан чистой воды из графина и вернулся с ним к Грейс.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как будто меня переехала повозка со впряженными в нее четырьмя лошадьми. – Она приподнялась и дрожащей рукой взяла стакан. – Два раза.
Мэтью улыбнулся, хотя плачевный вид Грейс вызывал в нем ярость.
– Тебе что-нибудь еще нужно?
– Нет, спасибо. – Она на мгновение задумалась. – Мне нужно, чтобы ты обнял меня.
– Но я могу сделать тебе больно, – проговорил он, сгорая от желания немедленно прикоснуться к ней. Нет, ему сейчас и в голову не пришло бы заниматься с ней любовью, но, тем не менее, в нем сразу же проснулось желание. Правда, он хотел не только физической близости. Ему нужна была ее любовь и ее нежность.
– Мэтью, ты… ты мне нужен.
Господи, мог ли он отказать ей хоть в чем-то? А уж тем более в этом?
Дождавшись, когда она допьет воду, Мэтью забрался к ней под одеяло. Его обволокло приятное душистое тепло.
Как холодно будет в его жизни без нее. Словно зимней ночью.
Он взбил свою подушку, лег и притянул Грейс к себе. Ей не нужно было объяснять ему, что у нее по-прежнему все болит. Это и так было понятно – Грейс очень осторожно и как-то неловко положила голову ему на плечо. Затем ее рука опустилась ему на грудь.