— Отныне мы не можем доверять ни одному коту, — прошептал он.

— И ни одному племени, — хмуро добавила Полынница.

Вдруг Пачкун напрягся всем телом и принюхался, насторожив уши.

— Что это? Кто здесь? Чернохват? Вот уж тебя мы совсем не ожидали увидеть!

Все обернулись, уставившись на бывшего воина Ветра, неторопливо спускавшегося вниз по склону.

— Я пришел, как только услышал о случившемся! Какой у нас план? Что нам делать с котами из Сумрачного леса?

Трава зашуршала под лапами Синей Звезды: она выпустила когти.

— Нужно убедить лесные племена объединиться против общего врага!

Полынница прижала уши к макушке.

— Но как они узнают, с кем им предстоит сражаться?

— Я не понимаю, почему неприкаянные души из Сумрачного леса не обратятся против нас? — прошептала Пестротень. — Если им так хочется сразиться, пусть приходят сюда и вызовут нас на бой!

Львиногрив задумчиво посмотрел на стелящуюся под ветром траву.

— Это было бы слишком просто, — мрачно ответил он. — Они знают, что сделают нам больнее, уничтожив наши племена.

— Неужели нет никакого способа остановить их? — спросил Желудь, пристально посмотрев в глаза Синей Звезды.

Она на мгновение застыла, словно пыталась проникнуть в мысли рыжего кота. Потом медленно опустила глаза.

— Звездоцап всегда понимал только язык силы. Не думаю, что он изменился после смерти.

Желудь резко отвернулся.

— Все коты из Сумрачного леса понимают только такой язык, — убежденно повторила Синяя Звезда. — Если мы попытаемся воздействовать на них доводами разума, они воспримут это как проявление слабости!

Полынница недовольно фыркнула и взмахнула хвостом.

— Это все потому, что никому не хватает смелости возложить на племя Теней ответственность за преступления Звездолома, — прошипела она, с вызовом покосившись на Щербатую.

— Насколько я могу судить, на этот раз племя Теней пострадало сильнее прочих, — негромко напомнила Пестротень.

Новый раскат грома разорвал небо над головами собравшихся.

Полынница подтолкнула носом Пестротень.

— Иди, тебе нужно привести сюда душу Ржавницы.

Она не успела договорить, как небеса разверзлись. Дождь стеной хлынул на поляну, и коты бросились врассыпную, торопясь спрятаться под деревьями.

— Пестротень! — прокричала Щербатая вслед убегавшей пестрой кошке.

Та остановилась и обернулась.

— Чего тебе?

Дождь хлестал по морде Щербатой, мешая ей смотреть.

— Доброго пути, — с усилием выдавила из себя старуха. — И передай Ржавнице, что я горько скорблю о ее смерти.

Глава I

Из хаоса боевых кличей вдруг вырвался пронзительный вой, в котором боль заглушала ярость. Голубичка увернулась от Жабника и стремительно обернулась.

«Огнезвезд!»

Обмякшее тело предводителя Грозового племени волокли прочь с поля битвы. Зловещий алый след тянулся за ним по траве.

Коренастый Березовик крепче сжал челюсти на загривке Огнезвезда, рывком взвалил его на плечи Долголапа и помог товарищу отнести предводителя в безопасное место под деревьями.

Лапы Голубички приросли к траве от страха. Воины, только что свирепо сражавшиеся друг с другом, замирали, втягивали когти и со страхом оглядывались по сторонам. Ежевика, плечистый глашатай Огнезвезда, весь покрытый кровью от свежих ран, медленно направился к Чернозвезду. Но предводитель котов племени Теней даже не поднял головы. Он не мог отвести глаз от рыжей кошки, распростертой у его лап.

Ежевика почтительно опустил голову.

— Мы победили, — сказал он. — Поляна теперь наша. Ты признаешь это или продолжим сражение?

Чернозвезд обернулся и обжег Ежевику ненавидящим взглядом.

— Забирайте поляну, — прошипел он. — Она не стоила крови, пролитой здесь сегодня.

Когда Ежевика отошел, Голубичка узнала рыжую кошку, неподвижно лежавшую у ног Чернозвезда.

«Ржавница! Неужели она погибла?»

Глашатая племени Теней не шевелилась, кровь тонкой струйкой сбегала из уголка ее рта. Ее соплеменники, понурив головы, стали удаляться в сторону сосен, обходя Грозовых воинов как можно дальше. Когтегрив, Углехвост и Враноклюв подошли к своему предводителю и остановились рядом. Углехвост подставил бок Чернозвезду и бережно повел его в чащу, а Когтегрив, подхватив с земли Ржавницу, очень медленно положил ее на плечи Враноклюва. По-прежнему не говоря ни слова, они последовали за своими израненными товарищами в подернутое туманом редколесье.

Голубичка молча смотрела им вслед, чувствуя, как силы оставляют ее, по мере того, как полосатый хвост Когтегрива скрывается за деревьями. Она поискала глазами Искролапку. Сестра поддерживала Пестроцветик, тяжело припадавшую на раненую лапу.

— Давай же, Пестроцветик, — ласково ворковала Искролапка. — Идем, Воробей непременно вылечит твою лапу.

В заботливом голосе Искролапки не слышалось и следа былой резкости; все ссоры и взаимные обиды между этими кошками остались в прошлом, отступив перед настоящей болью.

Белка осматривала Листвичку, а та по привычке обводила глазами поляну, ища раненых.

— Львиносвет цел и невредим, — негромко успокоила сестру Белка.

Яролика, тяжело дыша, лежала на траве, ее единственный глаз закатился, так что был виден лишь белок.

Белохвост беспомощно топтался рядом с подругой, прижимаясь головой к ее макушке.

— Ну, пойдем, пойдем, — бормотал он. — Вот увидишь, тебе сразу станет лучше, как только ты встанешь.

Яролика с громким стоном приподнялась с травы.

Шмель, подергивая кровоточащим ухом, мрачно смотрел на притоптанную траву.

— И все же сегодня мы им показали! — пробурчал он.

Орешница обожгла его сердитым взглядом и пододвинулась поближе к Мышеусу, чтобы было удобнее вылизывать его перепачканную в крови шерсть.

— Что мы им показали? — прошипела она, энергично работая языком. — Сколько крови можно пролить в бессмысленном сражении? О да, тут мы постарались на славу!

Только Львиносвет вышел из битвы без единой царапинки. Алые потеки темнели на его золотистом боку, но Голубичка знала, что это была чужая кровь. Она нахмурилась. Сомнения стаей потревоженных скворцов запорхали в ее голове. Львиносвет, как и она сама, был исполнителем давнего пророчества. Его сила заключалась в возможности выходить победителем из любой схватки без единой раны.