— К счастью, нет. Но с другой стороны, способность общаться с призраками и видеть то, что не видят другие, не вызывает у обычных людей такого суеверного страха, как прочие наши таланты. К тому же девочкам просто повезло. Ну, а в свою удачу я абсолютно не верю.

Аргус остановился в холле и нежно поцеловал сестру в щеку.

— Ложись спать. Завтра тебя ждет долгий трудный день, так что отдых не помешает.

Олимпия снова вздохнула и направилась к лестнице, а Аргус открыл дверь в гостиную и увидел, что кузены удобно расположились в креслах и с удовольствием потягивают бренди.

— Думаю, привыкать к хорошей жизни особого смысла не имеет, — с улыбкой заметил сэр Уэрлок и, наполнив бокал, устроился на софе.

— Почему? Потому что планируешь решить проблему за несколько дней? — поинтересовался Леопольд. — Или потому, что собираешься при первой же возможности сбежать, чтобы спастись от чар зеленоглазой леди?

Аргус обиженно нахмурился, хотя отлично понимал, что в шутке кроется изрядная доля правды. Вступать в спор не хотелось: в пылу словесной перепалки недолго проявить собственную трусость по отношению к Лорелей. А потому он предпочел ограничиться холодной улыбкой и невозмутимо пригубил бренди.

— Разрешаю выбрать любой из вариантов.

Глава 8

— Осторожнее!

Олимпия остановилась в футе от двери того самого дома, где истязали ее брата, и вопросительно взглянула на Яго:

— Чувствуешь опасность?

— Здесь витает очень злой дух, — пояснил Яго.

— Ничего удивительного. Место унылое — как раз в таких и бродят рассерженные духи.

— Не просто рассерженный, а разгневанный до ярости.

— Опасный?

— Дух женщины вряд ли способен на крайности. А умерла она совсем недавно. Чуть больше недели назад — в тот самый день, когда освободили Аргуса.

— Проклятие.

Олимпия покопалась в сумке, которую принесла с собой, и вскоре вытащила несколько лоскутов и бутылочку с густой ароматной жидкостью.

— Что случилось? — настороженно спросил Сайрус.

Они с Питером подошли последними.

Олимпия пристально посмотрела на каждого из братьев и вздохнула:

— Думаю, вам лучше остаться здесь. В доме труп.

Оба побледнели и испуганно посмотрели на дверь, а леди Уэрлок добавила:

— Лежит он здесь чуть больше недели, так что приятных впечатлений ожидать трудно.

— Но как вы об этом узнали?

— Лорд Вон обладает даром видеть блуждающий дух. А что касается остального — всего лишь жизненный опыт. К сожалению, уже не раз доводилось видеть покойников. — Оба известия не оказали на молодых людей катастрофического впечатления, и Олимпия немного успокоилась. — Аргус говорил, что вам известно о наших необычных способностях, но я все-таки сомневалась.

— Да-да, мы знаем, — кивнул Питер. — Собственными глазами видели, как сэр Аргус заставил Вейл забыть о своем присутствии. Ему пришлось это сделать, ведь всем известно, что слуги не умеют хранить секреты. И на возницу, который привез нас в Санданмор, тоже пришлось воздействовать подобным образом. — Юноша с уважением посмотрел на Яго. — Вы и вправду видите, что в доме кто-то умер, милорд?

— Да, — ответил лорд Вон. — Пожилая женщина. Но убил ее не возраст.

— Может, необходимо срочно сообщить нашему отцу? Он выполняет обязанности мирового судьи.

— Несомненно, но только учтите, что скопление людей может помешать расследованию.

— Мы позовем только папу и больше никого.

Питер и Сайрус поспешили к лошадям.

Леопольд задумчиво посмотрел вслед.

— Как легко они все восприняли, — заметил он, не скрывая удивления. — Можно подумать, каждый день сталкиваются с трупами, духами и с теми, кто способен видеть их даже за толстыми стенами.

— Думаю, сказывается благотворное влияние герцога. — Олимпия повернулась к кузену. — Вчерашний обед многое прояснил: дом его светлости открыт для всех родственников, и молодежь пользуется там полной свободой. Герцог Санданмор производит впечатление очень умного и доброго человека, хотя и немного эксцентричного.

Она мимолетно улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. Открыла пузырек, полила пахучей жидкостью сначала один кусок ткани, затем второй и протянула лоскуты кузенам.

— Должно быть, ему удалось научить домашних спокойствию и рассудительности. Ну, а теперь пойдемте. Пора приниматься за дело.

Едва изыскатели успели переступить порог, как в лицо ударил смрад смерти. Олимпия оставила дверь широко открытой и быстро обвязала лицо пропитанной духами тканью. Тело нашли быстро, а беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы установить причину смерти. Олимпия оставила Яго беседовать с разгневанным духом, а сама спустилась в подвал — туда, где брат провел две страшные недели. Леопольд и Бенед не отставали ни на шаг.

Темная сырая камера превзошла самые страшные ожидания. От острого, непреодолимого ужаса Олимпия едва не потеряла сознание и с трудом удержалась на ногах. Мрачное зрелище угнетало: толстая цепь в стене, убогий соломенный матрас на холодном каменном полу, единственный стул, на котором мучитель восседал, наблюдая за истязаниями. Воспоминания о пытках наполняли воздух и безжалостно душили. Леопольд обнял кузину за плечи, и она приникла к нему, из последних сил пытаясь сохранить самообладание. Чтобы получить необходимую информацию, требовался ясный ум.

— Его держали здесь в полной темноте — обнаженным, прикованным к стене, голодным, погибающим от жажды, — прошептала она. — Почему же мы не почувствовали его страданий?

— Мы знали, что Аргус в беде. — Леопольд прищурился, пытаясь что-то разглядеть во мраке. — Предупреждения начали поступать, как только его заточили в этот подвал. Вот только определить место никак не удавалось. Аргус, конечно, необычайно крепок, и все же парню повезло, что девочка оказалась такой смышленой и сразу поняла, где искать.

Олимпия, наконец, собралась с силами, отстранилась от кузена и выпрямилась.

— По-твоему, его держали обнаженным? — уточнил Леопольд.

— Он признался вчера вечером, когда мы разговаривали, возвращаюсь из главного дома. Думаю, через несколько минут прочитаю в мрачной ауре все подробности.

— Теперь понятно, что случилось с шалью леди Лорелей.

— О чем ты?

— Помнишь ее слова во время первой беседы, сразу после приезда? Она рассказала, что поначалу приняла Аргуса за видение: решила, что перегрелась на солнце. Но, исчезая, он забрал с собой ее шаль. Только поэтому она и поверила в реальность событий, написала нам, а сама бросилась на поиски.

На мгновение жестокие воспоминания о мучениях брата отступили. Олимпия взглянула на Леопольда, и тот широко улыбнулся. Бенед тоже не сдержал многозначительной ухмылки. Баронесса покачала головой и тихо рассмеялась.