Парламентеры остановились в нескольких ярдах от дома.
— Корник! — громко окликнул сэр Уэрлок.
В воздухе витало ощущение опасности. В любой момент можно было ожидать пули. Чтобы защитить спутника, Аргус сделал шаг вперед. Герцог что-то недовольно проворчал, однако скоро понял, что сейчас не время проявлять самолюбие. И все же трудно было поверить, что Корник немедленно застрелит обоих, схватит деньги и скроется. Нет, бандит так долго ждал победы, что теперь наверняка захочет поглумиться над жертвами, проявить неограниченную власть. И все же, как бы ни храбрился бандит, минуты его были сочтены. Что ж, пусть до последнего верит в свое превосходство — самомнение притупляет бдительность.
Лорелей услышала голос Аргуса и почувствовала, как радостно и нетерпеливо вздрогнуло сердце. В окно посмотреть она не могла — огромная фигура Такера загораживала половину комнаты. Однако и без того было ясно, что сэр Уэрлок стоит перед домом и представляет собой замечательную мишень. В душе с новой силой вспыхнуло чувство вины, ведь он рисковал из-за ее нелепой неосторожности. Отказать булочнику в помощи она, конечно, не могла, но должна была заранее предвидеть нападение и взять с собой не одного-единственного охранника, а столько, сколько потребовалось бы для полной безопасности.
А сейчас надежда на спасение тонула в страхе за судьбу отца и возлюбленного. Да, она хотела вернуться домой, но только не ценой жизни близких людей. Недопустимо дорого!
— Пришли оба, — сообщил Такер. — И герцог, и Уэрлок. Да не с пустыми руками. Принесли большой мешок.
— Мои денежки! — Корник с довольным видом потер руки. — Что ж, отлично! — Он посмотрел на Лорелей. — Наверное, приятно, когда близкие проявляют заботу.
— Увидеть вас на земле с пулей во лбу будет еще приятнее, сэр.
— Фу, разве дочке герцога пристало отвечать так грубо? — рассеянно отмахнулся Корник. Пленница уже явно не представляла для него интереса. — Неплохо было бы заставить их подождать, и подольше. Нужно показать, кто здесь главный, но не хочется, чтобы они думали, будто я испугался и решил сдаться.
— Не спешите. Наслаждайтесь последними минутами своей никчемной жизни. Можете даже попытаться искупить грехи. Вдруг дьявол задумается и не утащит вас в ад? Барон Аппингтон видит призраков и утверждает, что те, кто принадлежит преисподней, редко медлят на земле. Их господин ждать не любит. Покаяние, возможно, дало бы вашим черным душам избежать возмездия хотя бы ненадолго.
Преступники заметно побледнели, но Корник неожиданно наклонился к Лорелей и заглянул ей в лицо. Внешней привлекательностью он не отличался, но и назвать его безобразным тоже было бы несправедливо. Обычный средний человек, такому ничего не стоит затеряться в толпе. Может, серость и незаметность сослужили ему плохую службу и толкнули на преступление? Случается, что люди готовы выделиться любым способом, пусть даже самым неприглядным. Впрочем, сейчас уже не имело значения, почему Корник стал самим собой — алчным, жаждущим крови подлецом. Главное, что судьба его отныне предрешена. Скоро справедливость восторжествует, и мучитель встретит заслуженный конец.
— Ты еще пожалеешь о своих словах, — прошипел Корник. — Не забывай: смерть бывает разной: кому-то достается легкая, а кому-то приходится умолять о пощаде. — Он ядовито улыбнулся: — Не исключено, что избавление наступит не скоро: сначала мы с Такером вволю насладимся твоими прелестями. Общество красивой женщины способно скрасить долгое морское путешествие, а я твердо намерен пересечь океан. Ну, а если вдруг не захочешь помалкивать, быстро объясним, что к чему.
Мысль о том, что преступники могут увезти ее с собой и превратить в наложницу, привела Лорелей в ужас, однако она сумела сохранить внешнее спокойствие. Корник безошибочно почувствовал ее страх и немедленно воспользовался преимуществом. Жестокие люди никогда не упускают возможности поглумиться над жертвой и не зря видят в издевательстве проявление власти. Она ни за что не доставит радости и не позволит управлять собственными чувствами. Ну, а угрозу насилия можно просто пропустить мимо ушей. Надругательства она не потерпит. Если не удастся сбежать, то придется расстаться с жизнью. Во время морского путешествия это сделать нетрудно: достаточно лишь как можно ниже перегнуться через ограждение.
Лорелей решила показать врагу, что понимает, какую игру тот затеял.
— Я всегда считала, что бессмысленно угрожать тем, кто слабее, — серьезно заметила она. — Настоящей власти вы все равно не добьетесь и уж точно не заслужите уважения. Испугаются лишь самые немощные, самые трусливые или самые глупые — те, кто не способен увидеть, с кем имеет дело. А тот, кто умеет рассуждать и готов постоять за себя, рано или поздно непременно одержит верх. Ах да, совсем забыла! Таких упрямцев вы крепко связываете.
Странно, но до сих пор Корник ни разу не дал воли рукам, несмотря на то что кулаки у него заметно чесались. А ведь совсем недавно, когда она пыталась сбежать, похититель не счел нужным сдерживаться. Должно быть, умел в достаточной мере владеть собой, а физическую силу применял лишь в тех исключительных случаях, когда видел угрозу себе лично или своим планам. Он мог без малейшего сомнения застрелить человека, но бить остерегался. Не исключено, что боялся испачкать богатый костюм или испортить маникюр.
В чем бы ни заключалась причина его странной нерешительности, Лорелей могла этому только радоваться. Очень уж ей не хотелось снова оказаться без сознания, да еще и в самый ответственный момент, когда Аргусу и отцу угрожала опасность, а она даже не знала, каким образом они решили действовать. Нет, сейчас необходимо сохранить ясность ума, чтобы поддержать их и помочь, ведь победить можно только общими усилиями. Конечно, не помешало бы придержать язык, но присутствие Корника раздражало Лорелей до такой степени, что язвительные слова слетали с уст сами собой. Необъяснимое стремление лишить жизни ни в чем не повинных людей вызывало негодование и ярость.
— Не понимаешь, с кем имеешь дело! — рявкнул Корник, отбросив недавнюю вежливость.
— Не понимаю, — спокойно согласилась Лорелей, ни на миг не отводя глаз от искаженного злобой лица. — У вас достаточно денег, чтобы покупать дорогую одежду, да и необразованным вас не назовешь. Так зачем же все это? Для чего было похищать человека и избивать до полусмерти в тщетной надежде отнять посланный свыше дар? Что заставляет вас совершать такие поступки, заранее обрекая себя на виселицу? — Она кивнула в сторону Такера: — С ним все ясно. Этот человек успел совершить столько преступлений, что заслужил дюжину смертных приговоров, так что еще один уже все равно ничего не решит и не изменит. Но вы ведь сын джентльмена, не так ли?
Корник выпрямился.
— Конечно. Но, к сожалению, я всего лишь младший сын небогатого барона, а потому всю жизнь вынужден трудиться, как простолюдин. Дядя нашел мне должность в правительстве и решил, что безмерно облагодетельствовал. И вот я годами работал незаметным клерком, но так и не смог продвинуться по служебной лестнице. Никто не замечал моих трудов, даже сам дядюшка. Но, слава Богу, мне выдалась возможность вырваться из болота, и я воспользовался этой возможностью. Я выполнял поручение человека, наделенного огромной властью. Огромной. А власти без денег не бывает — как известно. Но Уэрлок лишил меня шанса на красивую жизнь. Зато теперь твой папочка не позволит уйти с поля боя нищим.