Запустив зонды, Ник отправился спать, потому что делать человеку на рейдере, как правило, нечего.
Часов через десять, взбодрившись душем и подкрепившись какой-то синтетической дрянью – безусловно, совершенно безвкусной, но зато страшно питательной, – Ник долго колебался: идти ли в рубку за данными разведки или же предаться гораздо более приятному занятию – подготовить к охоте любимую винтовку, которой Ник уделял больше внимания, чем всей аппаратуре рейдера вместе взятой.
Чувство долга победило – он поплелся в рубку. Впрочем, возможно, что победила самая заурядная лень: если на Селентине неподходящие условия, никакой посадки не будет, а значит, прощай охота и регулярно являющийся во снах шашлык по-крымски. Тогда винтовку и расконсервировать не стоит, до следующей планетной системы где-то там, в пустоте, на другом конце пути длиной в несколько десятков парсек. Но списать решение, разумеется, следует на чувство долга.
Ник даже прогудел нечто бравурное у самой перепонки: «Пам-парам-пам – пам!»
Перепонка лопнула и тут же затянулась, уже за спиной; Ник оказался в рубке. Усевшись перед терминалом, он уткнулся в экран и стал невнимательно перелистывать поступающие данные.
Так. Кислород, азот… проценты… В картотеку все, не глядя…
И зеленая рожица на весь экран – довольная, ухмыляющаяся.
Это означало, что вид homo sapiens sapiens, оказавшись без скафандра на поверхности Селентины, не помрет ни от удушья, ни от жары, ни от радиации; ни сразу, ни потом. Если бы рожица была красной и озадаченной – тогда Ник попросту развернулся бы и улетел. Если желтой, сомневающейся, тоже улетел бы, но сначала заставил бы лабораторию сделать все замеры, а резюме немедленно скормил бы ненасытному кристаллическому мозгу.
Цифры, по-прежнему не глядя. Ник сваливал в компьютер рейдера – они сыпались в бездонную память машины и оседали там плотными слоями, чтобы скучные спецы на Земле, Венере, Коломбине или Офелии могли в любой момент запустить туда любопытную руку и выловить необходимую информацию. А какое, к примеру, магнитное склонение на Селентине, система звезды такой-то (Ник не помнил), в точке с такими-то координатами? А такое-то!
Ник вздохнул и попытался представить себе человека, которого могло бы всерьез интересовать магнитное склонение на Селентине в какой-нибудь точке.
Ничего не вышло.
Сам он запоминал только то, что действительно понадобится там, внизу.
Полный оборот вокруг оси – тридцать два часа. Ровно.
«Здорово!» – обрадовался Ник. Биоритм у него перекрывал стандартные земные сутки чуть ли не в полтора раза. В результате, привыкнув в рейдах есть и спать, когда этого требовал организм, на Земле Ник бодрствовал то днем, то ночью, в самое непредсказуемое время, отчего родственники приходили в необъяснимый ужас? Почему-то они были твердо убеждены, что в темное время суток непременно нужно спать, а делами заниматься днем. Ник это утверждение с негодованием отметал, но частенько сам страдал от скачущего ритма, ведь нужные ему люди ночью, как правило, предпочитали спать. Приходилось ждать утра, а на рассвете вдруг наваливалась неодолимая сонливость и зевота, Ник падал на диван и отключался до следующей полуночи…
Два континента, площадь каждого – больше, чем у Евразии.
Гравитация – 106% от земной. Блеск.
Климат – преимущественно тропически-умеренный. На полюсах шапки; впрочем, обе довольно скромные.
Леса. Сплошные леса – странно. И странные какие-то леса.
Технологическая активность – ноль. Стало быть, людей нет. Точнее, разума нет, поправил себя Ник.
В целом Селентина являла собой курорт. Мечту космолетчика. Природа, сафари…
Ник скопом обрушил оставшиеся данные в картотеку, сделал себе обязательную инъекцию биоблокады, подготовил винтовку и пошел выращивать посадочный бот.
Через сутки единственный человек покинул рейдер и гигантский цилиндр погрузился во тьму, потому что автоматы включали освещение только там, где находился кто-либо из экипажа.
Нику предстояло вырастить первый на Селентине городок. На две с половиной тысячи жителей. Настоящий городок с коттеджами, пешеходными дорожками, энергетической станцией, посадочной площадкой, лабораториями, кафешками, детским садом, парком… Что еще бывает в небольших земных городках? Грузовой отсек бота до отказа был забит механозародышами, из которых постепенно разовьются здания, дороги, машины, приборы, – все, что понадобится первым поселенцам. Поскольку Ник работал в одиночку, на это уйдет около года. Через несколько месяцев, наверное, Земля пришлет еще одного человека на Селентину – биолога. Когда первые коттеджи будут выращены, кто-то ведь должен будет заняться огородиками, городским парком? К приходу поселенцев даже первому урожаю полагалось созреть.
Ник вздохнул. Здорово это все, конечно. Прилетает на Селентину, скажем, какой-нибудь абстрактный Ванька Жуков. Или Джон Смит с семьей, астроном. А здесь его уже ждет новенький, с иголочки, городок и домик, а перед крыльцом во-от такенные яблоки на ветках, прямо рви и наслаждайся, а за углом обсерватория, развернутая по полной программе, прямо садись, работай и наслаждайся, а комп даже успел принять и высветить первое распоряжение от шефа. И кофе в чашечке на столе дымится…
Покосившись на обзорник. Ник отвлекся от мыслей о городке, который покоился, еще не разбуженный, в грузовом отсеке в виде сотен одинаковых яиц-эмбрионов.
У экватора над океаном буйствовали мощные циклоны, плотные спирали облаков казались живыми. Чуть дальше к северу простиралась широкая полоса, свободная от туч, захватывая большую часть северного континента. В южном полушарии заканчивалась осень, поэтому Ник сразу устремился к северу.
Бот быстро снижался; светился слой плазмы, в которую превращался воздух Селентины, трущийся о силовой экран. Комп рассчитал траекторию и повел бот на посадку. Всматриваясь в картинку на мониторе, Ник впервые ощутил какую-то неправильность. Потом он отвлекся – автоматы потребовали, чтобы «экипаж пристегнулся», и пришлось подгонять ремни.
Бот мягко коснулся грунта, и Ник, освободившись, побрел к выходу, даже не взглянув на экраны. Перепонка внешнего люка, слабо чмокнув, расслоилась на несколько пластов, рыхлых с краю, и лопнула, впуская в бот первые запахи Селентины.
Ник замер на пороге. Пахло цветочной пыльцой, клейкими молодыми листьями и еще чем-то растительным. Но замер Ник не от этого.
Деревья.
Они были огромны. Ник никогда в жизни не видел таких огромных деревьев. Стволы метров восьмидесяти в диаметре возносили к небесам величественные кроны, и даже задрав голову невозможно было разглядеть верхушки.
– У! – Ник схватился за комп-анализатор, наведя визор на ближайшее дерево-исполин. Комп немедленно выдал параметры, из которых понятны были только высота, размах ветвей и диаметр ствола у основания, все остальное – сплошная ботаника. Выходило вот что: