— Слушаю, сэр, — повторила бесстрастным тоном женщина.
— Что вы думаете о наших шансах слияния с чикагской «Рич харвест»?
Ее глаза за очками сделались круглыми, как перепелиные яйца, и она испуганно произнесла:
— Полагаю, я не очень-то разбираюсь в этих делах, сэр.
А Кэтрин бы разбиралась. Она изложила бы ему свои инстинктивные соображения и дала бы им взвешенную мотивировку. С миссис Марджери было бесполезно даже пытаться заводить разговор о конкретных делах компании.
— Ваш кофе и свежий номер «Уолл-стрит джорнэл» на столе, сэр.
Он кивнул и скрылся в кабинете. И опять ему что-то явно не понравилось, а в следующее мгновение стала ясна причина: в отличие от миссис Марджери Кэтрин никогда не приносила ему кофе. Разумеется, он никогда и не просил ее о подобных услугах, но дело было не в этом. Миссис Марджери, возможно, была великолепной секретаршей, а вот Кэтрин уж точно была великолепной… партнершей.
Раздался легкий стук в дверь, и в кабинет вошел Пит.
— Я принес заинтересовавшие тебя сообщения о строительстве банков в Элвуде.
— Хорошо. А теперь объясняй, почему ты принес их сам.
Пит поудобнее расположился в кресле сбоку от брата и сказал:
— Хотел проинформировать тебя, что я отправил Кэтрин в Дейтона-Бич.
— В Дейтона-Бич? Зачем?
— Ну, предположим, я попросил ее привести в порядок коттедж, который мы там совсем недавно купили.
Джеймсу не понравилась вальяжная поза, в какой Пит разглядывал свои ногти, и у него вызывала неприязнь плутоватая улыбка, игравшая на его губах.
— Что все это значит?
— Ничего особенного, — ответил Пит с абсолютным выражением невинности на лице.
— Если ты готовишь в Дейтона-Бич почву для своего очередного праздного времяпрепровождения…
— Праздного времяпрепровождения? О боже, Джеймс, да употребляется ли вообще такое словосочетание в наш век?
— Не пытайся увести меня в сторону, Пит. Лучше оставь Кэтрин в покое.
— Почему же? Ведь ты же все равно не собираешься волочиться за ней? А она баба что надо.
Джеймса словно какая-то пружина вытолкнула из кресла, он схватил брата за грудки и, опрокидывая свое кресло и едва сдерживая охватившую его ярость, процедил сквозь зубы:
— Клянусь, если прикоснешься к ней хоть мизинцем, то я…
Рубашка Пита, скрученная в кулаках Джеймса, затрещала, лукавое выражение моментально исчезло с его лица, и он уже уравновешенным тоном закончил фразу старшего брата:
— То ты ударишь меня. Так?
Джеймс замер в оцепенении. Взгляд его прояснился, он разжал кулаки и, сделав шаг назад, тяжело, прерывисто задышал. Когда вспышка его гнева на полградуса спала, он протянул брату руку и смущенно сказал:
— Прости, Пит.
— Чего там. Пустяки. С твоей стороны это была именно та реакция, которой я добивался.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Джеймс.
— Еще неделю или две назад я делал тебе намеки, пытался вытащить тебя на откровенный разговор… Но ты был глух и непроницаем, как бетон. Тогда я решил слегка сдвинуть у тебя крышу, чтобы она чуть-чуть поехала.
— И тебе это удалось больше, чем чуть-чуть, — прорычал Джеймс.
— Поезжай к ней, брат, и…
— Что здесь происходит, хотела бы я знать? — Властный голос принадлежал стоявшей в дверях Табите Роккаттер. — Я слышала вашу возню, когда подходила к двери.
Женщина бросила негодующий взгляд на опрокинутое кресло Джеймса, потом на смятую рубашку Пита и остановила разгневанные глаза на старшем сыне.
— Доброе утро, ма, — поздоровался с ней Джеймс.
— Не уверена, что оно у вас было доброе.
— Видишь ли, ма, — встрял Пит и бесцеремонно чмокнул мать в щеку, — как я уже тебе говорил, он любит ее. Я еще раз убедился в этом сегодня утром здесь, прямо перед твоим приходом.
— Гмм… Джеймс, объясни матери, что все это значит, — обратилась к сыну Табита.
— А что тут объяснять, мама? Я действительно люблю Кэтрин, если тебя интересует именно это. Но мое чувство к ней ничего не меняет. Она не переносит меня.
— Кэтрин ужасно переживает, страдает. Она несчастна, — возразил брату Пит.
— В твоей чванливой и наглой самоуверенности никто здесь не нуждается!
— Ты, идиот, неужели ты слеп, как котенок, и до сих пор ничего не видишь? — взорвался Пит. — Она сходит с ума по тебе. Лети в Дейтона-Бич. Поговори с ней. Заставь ее выйти за тебя замуж.
— Дейтона-Бич? — Мать удивленно перевела взгляд с младшего сына на старшего.
— Я все объясню тебе позже, ма, — быстро заверил ее Пит.
— Очевидно, ты до сих пор еще не раскусил в Кэтрин одну особенность, — сказал Джеймс, глядя на брата. — Она никому не позволяет командовать собой, никогда ничего не делает по принуждению. Ее нельзя заставить.
Пит ухмыльнулся, но ничего не сказал в ответ.
— Джеймс, — раздался спокойный голос Табиты, — поезжай.
Сын посмотрел на мать.
— Не думай, а просто поезжай.
Табита явно не поняла его. Джеймс смотрел на мать не для того, чтобы получить у нее поддержку, а чтобы выразить перед ней свое изумление.
— Ма, мне просто не верится, — мягким, полушутливым тоном сказал он и положил ладонь на ее руку. — Неужели ты приехала в офис именно для того, чтобы дать мне напутствие в дальнюю дорогу и благословение на брак с рядовой сотрудницей нашей компании?
— Я приехала сюда, чтобы обсудить новое кредитное соглашение, которое ты присылал мне на подпись, — сдержанным тоном ответила сыну Табита Роккаттер. — Заодно мне пришлось убедиться, что подозрения Пита оказались верными.
— И тебя не беспокоит, что я влюбился в Кэтрин?
— Чрезвычайно беспокоит, — честно призналась Табита, — но я достаточно прозорливая мать и знаю, что если ты так решил, мои возражения все равно не будут иметь какого-либо существенного значения. У меня осталось два выбора: занять неуступчивую позицию — и потерять тебя или пожелать вам счастья — и сохранить тебя в своей жизни.
— Очень мудро с твоей стороны, мама.
— Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты, если бы это оказалось возможным, выбрал себе более подходящую спутницу в жизни, но я уверена, что время сгладит все шероховатости и подгонит вас друг к другу.
— Я полагаю, нельзя заранее выбрать человека, которого полюбишь, — доброжелательно заметил Пит.
— Да, я знаю, — согласилась с сыном Табита, и лицо ее вдруг заметно смягчилось. — Вы, может быть, удивитесь, мальчики, но я должна вам сказать: у меня вовсе не было намерений встречаться с вашим отцом, бегать к нему на свидания, а тем более влюбляться в него. Но у него был большой дар… убеждать. — Она слегка тряхнула головой и после минутной паузы добавила: — Кроме того, твой брак, Джеймс, даст мне надежду заиметь внука до того, как я стану слишком старой и уже не смогу держать его на руках, не смогу вдоволь нанянчиться с ним.