Роджер чувствовал, какая мучительная борьба происходит у нее в душе.
— Ты задаешь наивный вопрос, — ответил он, пытаясь сдержать собственные эмоции. — Да, я люблю тебя! И ты любишь меня, я знаю это. — Он не мог понять, чем она так расстроена.
Трейси вцепилась побелевшими пальцами в простыню.
— Я не желаю этого слышать! Этого не должно было случиться! — в ярости выкрикнула она.
Что с ней происходит? — изумился Роджер. Он ничего не мог понять.
— Я не должен был влюбляться в тебя или хотеть жениться на тебе? — недоуменно спросил он.
— Нет, — ответила Трейси.
Он перевел дыхание, прежде чем задать ей еще один важный вопрос:
— А ты не должна любить меня, да?
— Я никогда не говорила, что люблю тебя. Ни разу! — заявила Трейси. Она дала себе клятву больше никогда не произносить этого слова.
Роджер уже готов был смириться с этим, как вдруг обратил внимание на то, что она произнесла. Трейси не сказала, что она не любит его. Она подчеркнула лишь то, что не говорила ему о своей любви. Разница между этими двумя фразами была не такой уж существенной, но в данном случае приобретала особое значение. И Роджер понял, что должен отнестись к этому факту с должным вниманием. Он еще не знал, в чем тут было дело, и хотел выяснить это.
— Скажи мне, принцесса, как ты считаешь, чем были для нас эти последние недели? — сердито спросил он, чувствуя, что Трейси ожидает от него именно такого поведения.
Ее мучило то, что ей приходилось причинять ему боль.
— Сексом, — выдавила она.
— Значит, по-твоему, все, что происходило между нами, было только сексом? — Если бы Роджер не чувствовал, что она лжет, ему бы сейчас было плохо.
Но Трейси была слишком поглощена своими переживаниями и не видела, что его тон не соответствует выражению лица.
— А чем же еще? — пробормотала она, опустив голову.
— А ты никогда не думала о том, что я могу влюбиться в тебя?
— Нет.
Роджер смотрел на нее несколько мгновений, потом встал с постели, натянул на себя джинсы и прошел к окну. Он смотрел в темноту и думал.
Если он ошибается, если неправильно расценивает всю эту ситуацию, то ему самому придется расплачиваться за это. Но Роджер был почти уверен, что чутье не обманывает его. Сейчас он мог полагаться только на это. По каким-то причинам, пока не ясным ему, Трейси не собиралась признаваться в том, что любит его. Более того, Роджер не сомневался, что она собирается выбросить его из своей жизни. Но этого он не допустит. Пока же ему нужно было получить подтверждение своей догадки.
С решительным видом он повернулся к Трейси.
— Ну, хватит, принцесса. Ты любишь меня. Я уверен в этом, — заявил он без обиняков.
— Я не говорила тебе об этом! — возмущенно повторила Трейси, желая, чтобы он поскорее прекратил это мучительное объяснение.
Она и не догадывалась, что он воспринимает ее настойчивые утверждения как доказательство того, что находится на верном пути.
— Ты могла и не говорить мне это. Я сам знаю. — Роджер ударил себя кулаком в грудь.
— Тебе это только кажется. Я никогда бы не позволила себе полюбить тебя, — быстро сказала Трейси и осеклась, поняв, что проговорилась.
Роджера очень обрадовали эти слова. Теперь он точно знал, что не ошибся в своих предположениях, и его сердце учащенно забилось. Он подошел к кровати и, склонившись над Трейси, взял ее за плечи.
— Не позволила бы? Что ты хочешь этим сказать?
У нее ком подкатил к горлу.
— То, что я не полюблю тебя и не выйду за тебя замуж!
Пальцы Роджера еще сильнее впились в ее нежные плечи.
— Но почему, Трейси? Почему ты не хочешь любить меня? — резко спросил он.
— Какое это имеет значение?
— Большое, если ты собираешься расстаться со мной. Неужели ты не понимаешь этого, принцесса? Твое «не буду любить» означает, что ты все-таки любишь меня, но по какой-то причине не хочешь признавать это, — мягко возразил Роджер. Его руки все еще лежали на ее плечах, и он чувствовал, как она дрожит. Заглянув ей в глаза, он увидел в них неприкрытый ужас, и его сердце сжалось. — Любовь моя, скажи, чего ты боишься?
Трейси опустила ресницы. Она панически боялась, что он заставит ее подчиниться ему. И где она тогда окажется? Будет жить в постоянном страхе, ожидая, когда ее мир снова рухнет? Она не переживет такого во второй раз.
Эти мысли придали ей сил. Она резко сбросила руки Роджера с плеч, дрожащими пальцами накинула халат, туго затянула пояс и почувствовала себя немного увереннее.
— Прости, что я причиняю тебе боль, но я делаю это не намеренно. Я бы никогда не стала встречаться с тобой, если бы предполагала, что у тебя возникнут ко мне такие чувства, — проговорила Трейси, стараясь контролировать свой голос.
Роджер почувствовал, как между ними встает невидимый барьер, и у него вырвался короткий вопль отчаяния:
— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Любая женщина была бы счастлива услышать, что мужчина любит ее и хочет на ней жениться.
Трейси зябко обхватила себя руками.
— Но не я, — сказала она. Роджер не мог не улыбнуться.
— Знаю. Именно поэтому я полюбил именно тебя, а не какую-нибудь другую женщину.
— Не надо любить меня, Роджер, — настойчиво повторила Трейси.
— Прости, принцесса, но это уже свершившийся факт. Я буду любить тебя, пока дышу, и не могу запретить себе любить тебя только потому, что ты не хочешь любить меня, — мягко заметил он. — Я ждал тебя всю свою жизнь и теперь не отступлю.
— Ты зря потеряешь время. Между нами не может быть ничего серьезного.
Роджер надел рубашку. Тяжело вздохнув, он подошел к Трейси и провел пальцами по ее побледневшей щеке.
— Мы с тобой можем находиться на противоположных концах земного шара, но нас все равно будет тянуть друг к другу. Время и расстояние здесь не имеют никакого значения. Мы любим друг друга, хочешь ты признавать это или нет.
Трейси почувствовала, как слезы обожгли ей глаза, и отвернулась.
— Нет. Между нами все кончено, Роджер, — холодно произнесла она.
Но он решил бороться до конца. В глубине его серых глаз ярко полыхнуло что-то, и Трейси почувствовала его губы на своих губах. Он впился в нее страстным поцелуем, желая вызвать ответный порыв.
Она хотела оттолкнуть его, но его губы и язык творили такие чудеса, что ее злость постепенно угасла. Трейси сама не поняла, в какой момент губы ее сами собой раскрылись, и она стала с жадностью отвечать на его поцелуи. Когда Роджер наконец отпустил ее, его глаза светились триумфом.