— Боюсь, — сказал мистер Паррик Джейн, вытерев глаза, — вы подумаете, что я совсем невоспитанный человек. Я сижу, а моя гостья стоит. Такая милая барышня — стоит! Увы, я не могу предложить вам стул, но надеюсь, вы, как и я, найдёте, что на воздухе очень удобно сидеть. Уверяю вас!
Джейн попробовала — и оказалось, что у неё это прекрасно получается. Она села, сняла шапочку, положила её рядом с собой — и шляпка повисла в воздухе без всякой опоры!
— Отлично! — сказал дядя Альберт.
Потом он повернулся и взглянул вниз, на Мэри Поппинс.
— Ну, Мэри, мы устроились. А что же ты? Ну, не хмурься, дорогая. Я вижу, ты не одобряешь… м-м-м-м… всё это. Но честное слово, милая, я никак не мог предполагать, что смешинки так заразительны. Честное слово, Мэри! Ты сердишься? Не надо! Я так рад, что ты пришла!
— Возмутительно! — строго сказала Мэри Поппинс. — Неслыханно! Тем более, в вашем возрасте, дядя!
— Мэри Поппинс, Мэри Поппинс, идите к нам сюда! — перебил её Майкл. — Подумайте о чём-нибудь смешном, и вы увидите, как это просто!
— И в самом деле, Мэри, пожалуйста! — настойчиво сказал мистер Паррик.
— Нам тут скучно без вас, — сказала Джейн и протянула руки к Мэри Поппинс. — Подумайте, пожалуйста, о чём-нибудь весёлом!
— Ах, ей это ни к чему! — сказал дядя Альберт со вздохом. — Она может взлететь, когда хочет, даже не засмеявшись, и она это прекрасно знает!
И он обменялся с Мэри, стоявшей на ковре, таинственным, загадочным взглядом…
— Ну, — сказала Мэри Поппинс, — всё это очень глупо и неприлично, но раз уж вы все оказались там и, по-видимому, неспособны опуститься, придётся мне, пожалуй, подняться к вам.
С этими словами, к великому удивлению Майкла и Джейн, она вытянула руки по бокам и, не засмеявшись — даже без тени улыбки на лице! — стрелой взлетела в воздух и уселась рядом с Джейн.
— Сколько раз, — сказала она ворчливо, — сколько раз, интересно, я тебе говорила, что надо снимать пальто, когда входишь в тёплую комнату?
И она сняла с Джейн пальто и аккуратно положила его на воздух рядом со шляпой.
— Отлично, Мэри, отлично! — добродушно сказал мистер Паррик, нагибаясь и укладывая очки на каминную полку, — Ну вот, мы все уютно устроились.
— Уютно! — фыркнула Мэри Поппинс.
— И можем попить чайку, — продолжал мистер Паррик, видимо не слышавший её замечания. И вдруг на его лице появилось испуганное выражение. — Боже мой! — сказал он. — Какой ужас! Я только сейчас понял: ведь стол внизу, а мы наверху. Что же нам делать?! Мы тут, а он там! Это страшная трагедия, страшнейшая! Но, господи, до чего же это смешно!
И он, закрыв лицо платком, расхохотался во всё горло.
Джейн и Майкл, хотя им вовсе не улыбалась перспектива остаться без торта и печенья, тоже не могли не рассмеяться: такой заразительный смех был у дяди Альберта.
Мистер Паррик вытер глаза.
— Есть только одно средство помочь горю, — сказал он. — Надо упасть духом. Подумать о чём-нибудь печальном, грустном. И тогда мы сможем спуститься. Ну — раз, два, три! Что-нибудь очень-очень грустное, пожалуйста!
И они принялись думать, положив голову на руки.
Майкл думал про школу — думал о том, что ведь и ему когда-нибудь придётся туда пойти. Но даже и это его сегодня нисколько не пугало, а, наоборот, веселило.
Джейн думала:
«Пройдёт каких-нибудь четырнадцать лет, и я вырасту!» Но это было совсем не грустно, а, пожалуй, очень интересно и забавно. Она не могла не улыбнуться, представив себя взрослой, в длинном платье и с сумочкой.
— Взять, к примеру, мою бедную старую тётушку Эмили, — размышлял вслух дядя Альберт. — Она попала под автобус. Грустно. Очень грустно. Невыносимо грустно. Бедная старушка! Но зато её зонтик остался совершенно цел! Потешно, правда?
И, сам того не замечая, он уже трясся от смеха. Он фыркал и задыхался, вспоминая зонтик тётушки Эмили.
— Ничего не выйдет, — сказал он наконец, высморкавшись. — Я сдаюсь. И, кажется, моим юным друзьям тоже не удастся упасть духом. Мэри, может быть, ты что-нибудь сделаешь? Мы все очень хотим чаю!
До сего дня Джейн и Майкл не узнали, что и как сделала Мэри Поппинс. Но в одном они совершенно уверены: едва только дядя Альберт обратился к Мэри, стол покачнулся, потом он накренился, так что чашки и блюдца забренчали, а печенье съехало с блюда на скатерть. И тут стол взмыл в воздух, пролетел через всю комнату и, сделав изящный поворот, встал так, что мистер Паррик оказался на председательском месте!
— Умница! — сказал дядя Альберт, с гордостью улыбаясь Мэри. — Я знал, что ты что-нибудь придумаешь! Ну, может быть, теперь ты займёшь место хозяйки и будешь разливать чай, Мэри? А гости пусть сядут поближе ко мне!
И вот наконец они все устроились в воздухе за аппетитно накрытым столом.
Мистер Паррик удовлетворённо улыбнулся.
— Принято, кажется, начинать с бутербродов, — сказал он Джейн и Майклу. — Но, поскольку сегодня мой день рождения, мы начнём не по правилам, и, по-моему, это будет правильно: мы начнём с торта!
И он отрезал каждому по большому куску. Некоторое время все молчали.
— Ещё чаю? — спросил хозяин у Джейн.
Но, прежде чем она успела ответить, кто-то забарабанил в дверь.
— Войдите! — отозвался мистер Паррик.
Дверь отворилась, и появилась мисс Персиммон с кувшином горячей воды на подносе.
— Я подумала, мистер Паррик, — начала она, обводя комнату взглядом, — я подумала, что, может быть, вам понадобится ещё кипяток. О боже, я ни в жизнь… Ни в жизнь… — залепетала она, увидев, как вся компания мирно распивает чай в воздухе. — Ни в жизнь я ничего подобного не видела! Мистер Паррик, извините, я всегда знала, что вы немного странный! Но я всегда закрывала на это глаза, раз вы аккуратно платили за квартиру. Но такое поведение — нить чай с гостями в воздухе, — мистер Паррик, я поражена вашим поступком, сэр! Это так неприлично, и для джентльмена в вашем возрасте, я никогда, никогда…
— Ну, а вдруг, мисс Персиммон? — спросил Майкл.
— Что — вдруг? — высокомерно спросила мисс Персиммон.
— Вдруг и вы проглотите смешинку, как мы? — объяснил Майкл.
Мисс Персиммон гордо вздёрнула голову.
— Надеюсь, молодой человек, — возразила она, — я ещё не забыла, что такое самоуважение! Нет, сэр, я не стану болтаться в воздухе, как воздушный шар на верёвочке! Я предпочитаю стоять на собственных ногах, или я уже не Эми Персиммон… о боже мой, господи, МАМА! Что же это? Я не могу идти, я… я… Помогите, помогите!
Увы, ноги мисс Персиммон, совершенно против её воли, оторвались от пола, и она заковыляла по воздуху, переваливаясь с боку на бок, словно очень тоненький бочонок, с трудом балансируя своим подносом. Когда наконец она прибыла к столу и поставила на него кувшин с кипятком, бедняжка чуть не плакала.