Приводить свой план в действие парень, правда, не стал, а просто подхватил девушку на руки и понес на диван. Сел, продолжая удерживать ее на коленях, и склонился к мокрому от слез лицу.
- Ну что случилось? - опять спросил он, подумав, почему-то вдруг, что, может быть, Дионов умер или с ее сестрой что-то случилось, и теперь Ника во всем обвиняет его?
- Ника? Ника! - позвал он Карлову вновь. - Ника? Объясни, что случилось?
Девушка взглянула ему в лицо, на несколько секунд прекратив плакать, и только всхлипывая. И вдруг улыбнулась, проведя пальцем по скуле, щеке и губам Кларского. Ник вдруг понял, что она скажет ему сейчас что-нибудь хорошее. Скажет, что любит. Или что ей плохо без него. Или что совсем не зря его встретила.
Но Никита ошибся.
- Идиот, - вместо этого прошептала Карлова, продолжая ласково гладить его по лицу. - Мой идиот.
- Ладно. Идиот. Но плачешь-то ы от чего? От того, что я идиот? - спросил он.
- Да-а-а.... Я думала, ты умер, - заревела она вновь.
- Что, прости? - нахмурился Никита.
- Я... я... включи-и-ила радио, а там сказали, что ты уме-е-ер... Что был какой-то взрыв, и ты умер, - проговорила сквозь новую порцию слез Ника. - Сегодня утром. Я проснулась, а тебя нет... А по радио сказали, что ты умер... И что это разборки пристанских...
Никита вдруг рассмеялся. К нему вернулось великолепное настроение, с которым он вернулся в эту квартиру.
- Правильно, девочка моя, я умер. Погиб. Взорвался в той машине, - произнес он. - Я мертв. Для всех них мертв. Поняла меня?
Девушка зачарованно смотрела в любимое лицо.
- Что? - тихонько спросила она.
- Для них я мертв. - В его тихом спокойном голосе слышалось торжество серого кардинала. - Никто из них никогда больше не станет искать меня. Я - мертв. Никита Кларский больше не живет на этом свете. Есть только Игорь Филатов, - произнес он свое другое имя. - Но и его скоро не будет.
- Ник... Ты что же, подстроил это? Инсценировал свою смерть? - прошептала пораженная Марта.
- Да. Я отдал ментам одну важную, очень важную вещь, - вспомнил он архив Марта. - Эта вещь способна пересажать половину города. Я отдал ее взамен на собственную смерть.
- Смерть? - никак не могла поверить в происходящее Карлова.
- Да. Менты согласились инсценировать мою смерть. А взамен я отдал им ту важную штуку. Для всех тех, кто хотел бы меня убить, я уже мертв. И это гарантия нашей безопасности.
- Ты заранее знал это, поэтому и взял меня с собой?
- Да, Ника. Заранее все продумал. Поэтому и пришлось вчера уехать из того особняка, бросив Дионова и твою сестру, потому что я не мог показаться на глаза ментам, да еще и вместе с тобой. Теперь все будет хорошо.
- Я так испугалась, - проговорила тихо-тихо Ника, сидя как ребёнок, у Ника на коленях и касаясь ступнями дивана, а он осторожно покачивал ее из стороны в сторону. - Не уходи больше так, хорошо?
- Договорились. Теперь я всегда буду тебя будить. Даже если пойду в магазин, - улыбнулся Ник, и Ника поняла, что он будет держать свое слово.
Они просидели так почти час, тихо разговаривая и изредка целуя друг друга. Могла ли Ника при первой своей встречи с противным Укропом, который жутко ее взбесил, предположить, что он станет тем, ради которого она бросит все и всех? Конечно же, нет. Да и Никита даже и не думал, что на свете есть кто-то гораздо лучше, теплее и настоящее, чем его прошлая возлюбленная.
Они даже и предположить не могли, что их ждет в будущем, и что их будущее будет совместным, не смотря на то, что они такие разные.
В дальний путь Ника и Никита выехали на закате и в дороге же встречали рассвет.
А всю ночь под ними горели звезды, среди которых гордо возвышались звезды Северной Короны, самая яркая из которых - Гемма, чье название с латыни переводится как "драгоценный камень", улыбалась им и показывала язык дочерям богини Ананке - богине судьбы, принуждения и неизбежности.
Солнце встречало Ника и Нику ласковыми прикосновениями первых лучей - такими же ласковыми, как и их прикосновения, когда Никита все же остановил машину, не выдержав их общего с Никой желания - желания просто наслаждаться друг другом.
Она весело и живо улыбалась, глядя на него, а он смотрел на нее серьезно, и только в глубине серых глаз затаилась нежность.
Они молчали, но, казалось, что разговаривают друг с другом.
"Конечно, ты не все, что у меня есть, но если тебя у меня не будет, у меня мало что останется".
"Да ладно тебе. Куда я от тебя денусь?".
Эпилог
Восемь лет спустя
Берлин
- И последний вопрос, - проговорил на английском языке симпатичный журналист - зеленоглазый светловолосый мужчина лет тридцати пяти, с белозубой привлекающей внимание улыбкой. - Понимаю, что вы устали после концерта, но все же позвольте вам его задать.
- Конечно. - Улыбнулась Марта, которая, действительно, очень устала после концерта с двухчасовой программой, на котором она играла Иоганнеса Брамса, выступая вместе с известным Симфоническим оркестром, дирижер которого тоже был не менее знаменитым. Впрочем, и имя Марты Карловой была уже достаточно популярным в кругах любителей классической музыки.
Наверное, именно поэтому после концерта журналист брал у нее, не успевшей даже снять черного длинного концертного платья, интервью.
- Мы только что разговаривали о том, что помогает вам играть, и откуда вы черпаете силы, и вы сказали, что их вам дает сама музыка и ваша игра на скрипке. - Журналист пытливо, но все с той же белозубой улыбкой глянул на русскую скрипачку с обаятельной улыбкой, приехавшую с гастролями в Берлин вместе с Симфоническим оркестром. Концерт проходи в знаменитом Концертхаусе, расположенном в самом центре столицы Германии, неподалеку от Рейхстага, Бранденбургских ворот и Александр-плац, посредине самой красивой площади Берлина - Жандарменмаркт.
Зрители восторженно приняли выступление - музыканты просто великолепно отыграли весь концерт. Скрипка была особенно хороша. Как, впрочем, и ее хозяйка - обаятельная молодая женщина с длинными светло-русыми волосами, разноцветными чудесными глазами и тонкими запястьями изящных рук, непонятно как удерживающих скрипку и так стремительно на ней играющую.
После того, как была отыграна программа, в зале повисла тишина - секунд на пять или даже больше, а потом раздались громовые аплодисменты. Музыканты много раз кланялись - пока маэстро не сделал им знак, чтобы они стали расходиться, но аплодисменты не стихали, и клонятся уже по отдельности выходили дирижер, солистка и некоторые из оркестрантов.
Марта кивнула, отвечая на вопрос журналиста, представлявшего известный журнал, кивнула. Она утомилась и побыстрее хотела оказаться в своем номере отеля, чтобы принять душ и, наконец, переодеться, а потом, может быть, посидеть где-нибудь со своими коллегами или же просто погулять по Берлину. А еще ей нужно было очень срочно позвонить Нике. Очень-очень, но пока это было невозможным.