— Это не совсем так, — покачал головой Паркер. — Я уже объяснял, что твой отец и ты взяли на себя ответственность за развод и поскольку не сумели сделать все, как полагается по закону, поверенные Фаррела могут, возможно, убедить суд, что в этом ваша вина. В этом случае судья захочет вынести постановление о выплате штрафных убытков и возмещении за моральный ущерб. Вам же, с другой стороны, не так-то легко будет получить деньги с Фаррела, поскольку вы должны были вести процесс в Чикаго, и я подозреваю, что адвокаты могли бы объяснить судье, что намеренно участвовали в мошенничестве, поскольку были уверены, что позднее сможете вытянуть из него огромные деньги.
— Он сгниет в аду, прежде чем получит хотя бы цент из моих денег, — вскинулся Филип. — Я уже выплатил ублюдку тысячи долларов за то, чтобы он убрался из нашей жизни и отказался от всех претензий на собственность. :
— Но каким образом вы ему заплатили?
— Я…
Лицо Филипа омрачилось.
— Сделал все, как велел Шпигальски, что вовсе не посчитал необычным, — выписал чек на общую сумму — гонорар ему и выплата Фаррелу.
— Шпигальски, — саркастически бросил Паркер, — самозванец и вор. Вы действительно считаете, что у него хватило совести не подделать передаточную надпись Фаррела и не прикарманить деньги?
— Следовало бы прикончить Фаррела в тот день, когда Мередит привела его сюда!
— Прекрати! — охнула Мередит. — Тебе снова станет плохо! Мы просто попросим нашего поверенного связаться с его адвокатом…
— Не стоит, — перебил Паркер. — Если хотите договориться с этим человеком без лишней огласки, к чему, как я думаю, мы должны стремиться в первую очередь, лучше всего начать с примирения.
— Какого еще примирения? — воинственно осведомилась Мередит.
— Видишь ли, именно тебе стоит извиниться за ту реплику, которая появилась в колонке Салли Мэнсфилд…
Воспоминания о том, что произошло на благотворительном балу, с новой силой уязвили ее, и Мередит опустилась в кресло перед камином, бессмысленно глядя в огонь.
— Не могу этому поверить, — прошептала она, но отец, враждебно глядя на Паркера, едва не кричал:
— Знаешь, Паркер, последнее время меня не оставляет мысль — уж тот ли ты человек, каким мы тебя считаем? Извиняться перед этим подонком? Я сам поговорю с ним!
— Я практичный цивилизованный человек, вот и все, — возразил Паркер, подходя к Мередит и нежно обнимая ее за плечи. — А вы крайне вспыльчивы и поэтому совершенно не подходите для подобного рода переговоров. Кроме того, я верю в Мередит. Послушайте, Мередит рассказала мне все, что произошло между ней и Фаррелом. Он женился, потому что она забеременела. То, что он сделал, когда она потеряла ребенка, было жестоко, но куда великодушнее, чем продолжать эту комедию брака, который был обречен с самого начала…
— Великодушнее! — выплюнул Филип. — Двадцатишестилетний охотник за приданым соблазнил восемнадцатилетнюю девушку — наследницу огромного состояния, сделал ей ребенка, а потом милостиво согласился жениться…
— Прекрати! — повторила Мередит, на этот раз с куда большей силой. — Паркер прав. И ты прекрасно знаешь, что Мэтт не соблазнял меня. Я уже говорила, как все случилось и почему. — И, с трудом взяв себя в руки, добавила:
— Сейчас все это не имеет значения. Я поговорю с Мэттом, когда решу, как лучше это сделать.
— Молодец! — похвалил Паркер и обратился к Филипу, не обращая внимания на мрачно-зловещее лицо будущего тестя:
— Все, что требуется от Мередит, — встретиться с ним, как подобает цивилизованным людям, объяснить, в чем проблема, и предложить договориться о разводе без предъявления финансовых претензий друг к другу.
Он пристально поглядел на бледную, осунувшуюся Мередит:
— Ты ведь справлялась с куда более грозными противниками и худшими проблемами, чем эта, верно, солнышко?
Мередит увидела в его глазах гордость и ободрение, но, покачав головой, с беспомощным ужасом вздохнула:
— Нет… нет.
— Ну конечно, да, — настаивал он. — К завтрашнему вечеру все может уладиться, если заставишь его согласиться повидаться с тобой днем…
— Повидаться со мной! — взорвалась она. — Почему нельзя все обсудить по телефону?
— Именно так ты поступаешь, когда ситуация выходит из-под контроля или нужно получить что-то жизненно важное?
— Ты победил, — пробормотала она. Паркер ушел, но Мередит с отцом еще несколько минут провели в библиотеке, глядя в пространство в гневном оцепенении.
— Ты, конечно, во всем винишь меня, — выдавил наконец Филип.
Постаравшись избавиться от неуместной жалости к себе, Мередит повернула голову и взглянула на отца. Какой бледный и несчастный! Выглядит словно человек, потерпевший крушение.
— Конечно, нет, — тихо ответила она. — Ты всего лишь пытался защитить меня, наняв адвоката, который нас не знал.
— Я сам позвоню Фаррелу утром!
— Ни за что, — твердо отказалась она. — Паркер и в этом был прав. Ты выходишь из себя и забываешь о здравом смысле при одном упоминании имени Мэтта. Если попытаешься поговорить с ним, сразу потеряешь терпение, и кончится тем, что окажешься в больнице с сердечным приступом. Почему бы тебе не лечь и немного отдохнуть?
Она встала.
— Увидимся завтра на работе. Утром все покажется… менее угрожающим. Кроме того… — Она ухитрилась ободряюще улыбнуться отцу. — ..я уже больше не та восемнадцатилетняя девушка и не боюсь встретиться с Мэтью Фаррелом. По правде говоря, — солгала она, — буду очень рада перехитрить его. Вот увидишь, кто из нас двоих умнее!
И, жизнерадостно помахав рукой, поспешила сбежать с крыльца. Подойдя к своей машине, Мередит открыла дверцу, скользнула в ледяной салон, захлопнула дверцу, и, прислонившись лбом к рулевому колесу, закрыла глаза.
— О Господи, — прошептала она, охваченная ужасом при одной мысли о том, что придется вновь столкнуться с темноволосым демоном из ее прошлого.
— Доброе утро, — весело приветствовала Фил-лис, входя в кабинет вслед за Мередит.
— Я могла бы назвать это утро немного по-другому, — пробормотала Мередит, вешая пальто в шкаф, — как угодно, только не добрым.
И, пытаясь оттянуть неизбежный звонок к Мэтту, спросила:
— Звонил кто-нибудь?