– Поймите меня. Когда я увидел, что этот человек вошел в ваш дом, и понял, какой заботой вы его окружите, меня охватила ужасающая ревность. Я говорил вам: я не могу допустить, чтобы кто-то другой любил вас и имел шанс рано или поздно вызвать ответное чувство. Когда вы смотрите на другого человека, мне кажется, что меня обокрали…
– Мне кажется, вы окончательно сошли с ума.
– Да, вы правы, я безумен. Болен любовью к вам, болен вами, одна только мысль жить вдали от вас действует на меня, как красная тряпка на быка. Как бы я хотел вновь вернуть тихие часы, которые мы вместе провели в Морле!
– Вы сами сделали все, чтобы это никогда не повторилось.
– Разрешите мне хотя бы быть вашим другом.
– С чего это ваши требования стали столь скромны? Вы убили самого дорогого моего друга и что – надеетесь занять его место?
– Почему бы и нет? Вы как никогда нуждаетесь в защите. Вы прямиком идете к катастрофе, если будете упорствовать в достижении намеченной цели. Вы и представить не можете, как я боюсь за вас.
– И именно этот страх заставил вас убить того, кто меня защищал? Закончим на этом, месье Батлер. Да и две минуты уже истекли. Если не хотите, чтобы я с ужасом думала о вас, уходите! Прочь из моей жизни, и никогда не возвращайтесь вновь. Вы превратили мою жизнь в сущий кошмар. Если вы хотите, чтобы я смягчила свое мнение о вас, уйдите. Сейчас я не могу даже смотреть вам в глаза – вы причинили мне столько боли, но я готова простить вас, если вы согласитесь с моими словами.
– Нет! – ответил он упрямо. – Вы не понимаете. Я не могу причинить вам зла, ведь я люблю вас. Только вы, ваше упрямство толкают меня на…
– Подумайте, где мы с вами находимся, перед кем вы разглагольствуете! – Гортензия указала на заалтарную картину и распятие над ней. – Я сказала все, что хотела!
Гортензия резко встала и, едва не споткнувшись о стулья, быстро удалилась. Но все же недостаточно быстро, чтобы не услышать:
– Я буду охранять вас даже вопреки вашему желанию. Вас губит близость к этой женщине, Фелисии…
У Гортензии замерло сердце, она покачнулась и вынуждена была опереться на колонну. Земля, казалось, разверзлась у нее под ногами, ей сделалось дурно. А что, если этот ненормальный теперь возьмется за Фелисию? Выстрел из пистолета, и…
К Гортензии подошла какая-то женщина узнать, не плохо ли ей.
– Да, – прошептала та, – у меня кружится голова. Не будете ли вы столь любезны помочь мне добраться до кареты…
Так, поддерживаемая незнакомкой, от которой пахло цветками апельсина, Гортензия покинула церковь. Мимо как раз проезжал фиакр, незнакомка усадила ее туда.
– Во дворец Пальм! – приказала Гортензия кучеру, после того как поблагодарила любезную женщину. – Поехали.
– Да ехать-то недалеко, – проворчал кучер.
– Неважно, я вас не обижу. Нет, сделаем так! Остановитесь, как только повернете за угол Грабена, и ждите.
Пока кучер подъехал к указанному месту, Гортензия повернулась и осмотрела церковь, мостовую перед ней и окрестные дома через небольшое заднее окошко. Как она и предполагала, не успела карета пересечь широкую площадь, как Батлер появился в дверях, огляделся, надел шляпу и направился к тому месту, где остановился фиакр.
Скрытая за дверцей кареты, молодая женщина увидела, как Батлер прошел мимо нее и стал быстро подниматься вверх по Грабену. Она наклонилась и позвала кучера:
– Видите человека, который только что прошел мимо, в зеленом костюме и с рыжими волосами?
– С такой шевелюрой его трудно не заметить.
– Я хочу знать, куда он направляется. Флорин, если вы сумеете проследить за ним.
– Это не составит труда. Он идет быстро…
Батлер вошел в кафе на Грабене как раз напротив колонны Святой Троицы. Гортензия тут же послала кучера посмотреть, что он там делает. Кучер быстро вернулся.
– Похоже, он не собирается там задерживаться. Он заказал кофе и отказался взять газеты. Будем ждать?
– Будем ждать.
Ожидание продлилось еще меньше, чем они предполагали. Примерно через полчаса человек вышел из кафе, и Гортензия едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Это, несомненно, был Батлер и одновременно совсем другой человек. Несмотря на теплую погоду, на нем был плащ с тройной пелериной, который прекрасно скрывал зеленый костюм. На голове была все та же черная шляпа, но под ней виднелись прямые черные волосы. Наряд завершали очки, и только жадное внимание, с которым Гортензия ждала его появления, помогло ей не попасться на удочку. Если бы она не знала так хорошо своего мучителя, он ускользнул бы у нее из-под носа.
– Вот он! – бросила она кучеру. – Человек в черном пальто.
– Вы уверены? Но ведь это совсем другой…
– Да нет, именно он! За ним!
– Ну, если хотите… Наверно, он переоделся в туалете. Наверняка знает кого-нибудь в этом кафе, а деньги творят чудеса.
Долго ехать не пришлось. Владелец черного плаща с тройной пелериной дошел до Шенкенштрассе и вошел в красивый особняк, который находился почти напротив дворца Пальм. Перед дворцом, кстати, стояла карета Марии Липона.
– Я так и думал, что долго ехать не придется, – надулся кучер. – Вы ведь сначала сказали – во дворец Пальм?
– Да. Остановитесь перед парадным подъездом. И спасибо за помощь. Держите два флорина.
Довольный, что все так удачно получилось, кучер высадил Гортензию и, весело насвистывая, поехал прочь. Гортензия задумчиво направилась к себе. Она представила, как Батлер, вооружившись биноклем, целыми днями наблюдает, что происходит в доме напротив. Конечно, настоящая удача – обнаружить его, но ежеминутной опасности это вовсе не уменьшает.
– Боже мой, Гортензия, откуда вы? – воскликнула Фелисия, когда ее подруга вошла в желтую гостиную, где она беседовала с Марией Липона. – Похоже, вы повстречались с дьяволом.
– Почти. Я видела этого подлеца Батлера, говорила с ним. Кстати, живет он как раз напротив нас.
Гортензия быстро рассказала о своем приключении, хотя Фелисия беспрестанно перебивала подругу, упрекая за то, что та вышла из дому одна и не взяла карету. Когда она наконец закончила, обе женщины долго молчали. Выводы были самыми неутешительными. Затем графиня Липона вздохнула:
– Вы не должны больше оставаться здесь. Поедемте ко мне…
– Он запросто найдет нас и там, – ответила Фелисия. – И потом незачем подвергать вас излишнему риску.
– А вы не преувеличиваете? Мой дом все-таки не мельница. Из него можно легко выйти, а вот войти туда – совсем другое дело. Теперь что касается риска: мои слуги, я в этом уверена, готовы меня защитить, тем более от одного безумца. К тому же, если на нас нападут, что или кто помешает нам вызвать полицию? Разве мы не мирные жители Вены? Послушайтесь моего совета: соберите вещи, заприте дом и переезжайте жить к Марии Липона!