— Я буду спать с Энди.

— Ты можешь спать и здесь, — натянуто улыбнулся он. — Я не так уж опасен. Вот увидишь.

Они вдруг улыбнулись оба. Ну, вот их взаимоотношения и дошли до такого грустного этапа, когда приходится решать, кто где будет спать и стоит ли ему уезжать из дома. Ей снова показалось, что это какое-то безумие.

Лежа на узкой кровати в комнате сына, она сжимала Энди в объятиях и беззвучно плакала, пока слезы не затекли ей в ухо, а подушка вся не промокла. Было о чем плакать — она в одночасье лишилась так многого. А сколько ей еще предстоит вынести! Сможет ли она?!

Утром, увидев рядом мать, Энди был удивлен, но не задал ей никаких вопросов. Он встал и оделся, а Пейдж тем временем приготовила завтрак на троих. Мальчик не вспоминал о своем ночном кошмаре, но, когда она везла его в школу, он был какой-то заторможенный. Брэд сказал, что заедет в госпиталь утром. Она ответила, что бумаги нужно подписать в четверть девятого и она непременно будет в госпитале к этому времени. В десять все должно быть готово к операции, так что Брэду нужно успеть к этому часу.

Глава 8

В коридоре около палаты интенсивной терапии Пейдж встретилась с главным нейрохирургом. За ночь положение не улучшилось, так что Пейдж подписала все бумаги, а потом отправилась к дочери. Алисой по-прежнему лежала в коме, все аппараты работали как и раньше. В этот час посетителей, кроме нее, не было, и медсестры позволили ей посидеть одной — за состоянием Алисон они могли следить и по экранам мониторов, установленных на центральном пульте. Пейдж сидела рядом с дочерью, держа ее за руку и говоря с ней, время от времени касаясь ее рукой и нежно целуя. В половине десятого Алисон увезли.

Почти вечность она сидела около палаты, ожидая, пока Алисон подготовят к операции — операции, в случае неудачи которой Алисон умрет. Отек увеличивался, и в конечном итоге возникшая патология могла оказаться устойчивой.

Доктор Хаммерман предупредил ее, что операция продлится от восьми до десяти часов, ее будет делать та же бригада хирургов, которая делала и первую. Пейдж не представляла, где ей взять силы, чтобы выдержать такое долгое ожидание. Она не переживет, если ее дочь умрет.

Когда наконец приехал Брэд — он опоздал на полчаса, но все-таки приехал, как обещал, — она была бледна как мел и дрожала от страха.

— Что говорят врачи? — встревожился он.

— Ничего нового, — прошептала Пейдж. — Алли была такой милой, когда лежала в постели, и они пришли и забрали ее. Я пыталась разбудить ее, но она не слышала меня. — У Пейдж на глазах выступили слезы, и она отвернулась. Ей не хотелось, чтобы Брэд видел ее плачущей.

Она больше не доверяла ему и боялась откровенности, которая раньше была естественной. Ее мужа словно подменили. Как странно бывает, когда близкий человек становится чужим, как меняется все вокруг! Однако сейчас она не будет думать об этом.

День был долгим. Супруги Кларк сидели в приемной отделения интенсивной терапии на неудобных стульях, а вокруг сновали люди. Брэд и Пейдж почти не разговаривали. Брэд был выдержан и терпелив, словно считал своим долгом обращаться с ней осторожно. Имя Алли они упоминали два-три раза — это было слишком больно.

Большей частью они сидели, погрузившись в свои мысли, избегая смотреть друг на друга или говорить.

Наконец в четыре часа дня, сказав дежурной сестре, где их искать в случае необходимости, они пошли перекусить. Новостей по-прежнему не было. По дороге они столкнулись с Тригви. Он осторожно спросил об Алисон, пожелал им удачи и отправился к Хлое. Через полчаса они вернулись в приемную.

Наконец в шесть пятнадцать, когда они окончательно извелись от ожидания, в дверях появился доктор Хаммерман. У Пейдж не было сил подняться на ноги.

— Как она? — бросился к врачу Брэд. Тот ободряюще кивнул:

— Лучше, чем мы ожидали.

— А именно? — настаивал Брэд, а Пейдж сидела и напряженно вслушивалась. Она боялась, что если встанет, то не удержится на ногах, поэтому так и осталась сидеть.

— А именно она выжила, и все жизненные показатели пока удовлетворительны. Правда, сначала она заставила нас поволноваться. Мы ослабили черепное давление, насколько могли, все оказалось сложнее, чем мы предполагали. Однако сейчас я могу сказать определенно, что есть надежда на выздоровление. Теперь нужно отследить ее состояние. Необходимо, чтобы она находилась в абсолютном покое, поэтому мы ввели ей соответствующие транквилизаторы. Через пару недель начнем осторожно выводить ее из этого состояния.

— Через пару недель? — ужаснулся Брэд. — И столько времени она будет находиться в коме?

— Возможно… Скорее всего так и будет. В общем-то и более долгое пребывание в коме вовсе не исключает выздоровления, мистер Кларк. При лечении мозговых травм необходимо время и терпение.

Брэд закатил глаза, а хирург улыбнулся и посмотрел на Пейдж.

— Она перенесла операцию хорошо, миссис Кларк, но это не значит, что все уже в порядке. Мы надеемся, что со временем она выкарабкается окончательно. Есть некоторые признаки. Однако нам нужно набраться терпения, мы должны ждать. Путь излечения будет долгим.

Значит, опять ждать и надеяться на выздоровление.

Алисон по-прежнему в опасности.

— Сегодня ночью она останется в послеоперационной палате. Вы можете вернуться домой. В случае необходимости мы позвоним вам.

— А вы полагаете, что-то может случиться? — дрожащим голосом спросила Пейдж.

Хирург ответил не сразу:

— Нет, но все возможно. Вторая черепно-мозговая операция за четыре дня — это не шутка. Она пострадала от травм, перенесла хирургическое вмешательство, так что пока положение остается критическим. Будем надеяться, что в ближайшие дни оно стабилизируется. Мы будем постоянно наблюдать за ней.

— Ее положение сейчас более опасное, чем после первой операции? — спросила Пейдж, и врач кивнул.

— Она ведь сильно ослабела. Но мы надеемся на лучший исход.

— Надеемся, — повторила Пейдж ненавистное ей слово. Она отлично поняла врача — операция прошла хорошо, но была слишком тяжелой для Алисон. Девочка могла умереть в любую минуту.

Хирург отошел, и они с Брэдом остались одни. Брэд с тяжелым вздохом сел на стул и посмотрел на нее. Они оба напоминали двух чудом спасшихся при кораблекрушении — лежа на пляже, куда их, обессиленных, выбросили волны, они были способны только молча переглядываться.

— Да, это ожидание вытрясает из человека душу. У меня такое чувство, словно я сегодня, не сходя с этого места, взобрался на Эверест, — жалобно произнес Брэд.

— Я бы предпочла взобраться на Эверест, — печально вымолвила Пейдж, и он улыбнулся ей.