– Судья, это часть той концепции защиты, которую я обрисовал в своей вступительной речи.
– Я намерена разрешить. Только будьте кратким, мистер Холлер.
Вопрос был повторен Тэлботу.
– Это неправда, – натянуто усмехнулся тот и покачал головой. – В жизни я не причинил боли женщине.
– Вы ударили ее кулаком трижды, не так ли, мистер Тэлбот?
– Нет, я этого не делал. Ложь.
– Вы заявили, что никогда в жизни не причинили боли женщине.
– Верно. Никогда.
– Вам знакома проститутка по имени Шакилла Бартон?
Тэлботу пришлось подумать, прежде чем ответить.
– Не помню такой.
– На веб-сайте, где она размещает рекламу своих услуг, она пользуется именем Шакилла Шэклз. Теперь припоминаете, мистер Тэлбот?
– О'кей… да. Пожалуй, да.
– Вы когда-нибудь пользовались ее услугами как проститутки?
– Один раз.
– Когда именно?
– Наверное, год назад.
– Вы не причиняли ей в тот раз боли?
– Нет.
– А если бы она пришла в зал суда и сообщила, что на самом деле вы причиняли ей боль, ударив кулаком левой руки, она бы солгала?
– Солгала бы, да еще как! Да, я ее опробовал, и мне не понравились эти садомазо штучки. Я человек доброй воли, истинный миссионер. Я ее и пальцем не тронул.
– Не тронули?
– Я хочу сказать, не бил ее кулаком и не применял никакого насилия.
– Благодарю вас, мистер Тэлбот.
Я сел на место. Прокурор не озаботился возобновлением прямого допроса свидетеля, и Тэлбота отпустили. Минтон сказал судье, что в ходе изложения обвинительной версии ему осталось представить еще двух свидетелей, но что их показания будут продолжительными. Судья Фулбрайт сверилась с часами и объявила на сегодня перерыв, отложив рассмотрение дела до завтра.
Итак, у обвинения оставалось два свидетеля. Я знал, что это детектив Буккер и сама пострадавшая, Реджи Кампо. Похоже, что Минтон собирался обойтись без показаний тюремного стукача, которого ранее упрятал в режимную больницу, в программу реабилитации наркоманов. Имя Дуэйна Корлисса так и не всплыло – ни в списке свидетелей, ни в каких-либо еще материалах, официально переданных защите обвинением. Я подумал: может, Минтон узнал о Корлиссе те же компрометирующие факты, что успел нарыть и Анхель Левин перед смертью? В любом случае ясно, что Корлисс отброшен обвинением за ненадобностью. И значит, мне требовалось это изменить.
Собирая в портфель бумаги и документы, я решил поговорить с Руле. Он сидел, ожидая, когда я его отпущу.
– Итак, что вы думаете? – спросил я.
– Я думаю, что вы сработали очень хорошо. Создали немало моментов обоснованного сомнения.
Я щелкнул замками своего кейса.
– Сегодня я только заронил семена. Завтра они дадут ростки, а в среду расцветут пышным цветом. Вы еще ничего не видели.
Я встал и поднял кейс со стола. Он был тяжелым от кучи документов и моего компьютера.
– Увидимся завтра! – бросил я и вышел из-за ограждения.
Сесил Доббс и Мэри Виндзор ждали Руле в холле, перед дверями в зал суда. Когда я появился, они ринулись ко мне.
– До завтра! – бросил им я, проходя мимо.
– Постойте, погодите минуту! – окликнул сзади Доббс.
Я обернулся.
– Мы стоим здесь как пришитые, – произнес он, догоняя меня вместе с Виндзор. – Как там дела?
Я пожал плечами:
– Пока что идет изложение версии обвинения. Единственное, чем я занимаюсь, – раскладываю наживки, плету сети, заявляю возражения. Завтра, видимо, настанет наша очередь. А в среду мы двинемся в наступление и отправим их в нокаут. Мне нужно подготовиться.
Направляясь к лифту, я увидел, что несколько присяжных с нашего процесса опередили меня и тоже собираются ехать вниз. Среди них находилась и наш добровольный арбитр. Я зашел в соседнюю туалетную комнату, чтобы не пришлось спускаться вместе с ними. Поставил портфель на стойку между раковинами и вымыл лицо и руки. Взглянул на себя в зеркало, стараясь обнаружить признаки стресса от судебного дела и всего, что с ним связано. Нашел, что выгляжу вполне приемлемо. Достаточно нормальным и спокойным для судебного адвоката, играющего против обвинения и против своего клиента одновременно.
Холодная вода подействовала благотворно: я почувствовал себя свежим, – и вышел, надеясь, что присяжные уже уехали.
Их там действительно не было. Вместо них на площадке у лифтов стояли Лэнкфорд и Собел. Лэнкфорд держал в руке пачку бумаг.
– Вот и вы, – произнес он. – Мы вас ждали.
Документ, что вручил мне Лэнкфорд, оказался ордером на обыск. Он давал полиции полномочия обыскать мой дом, офис и машину на предмет обнаружения пистолета 22-го калибра, системы «Кольт», модели «Вудсман спорт» с серийным номером 656300081-52. В санкции на обыск говорилось, что предположительно данный пистолет является орудием убийства Анхеля А. Левина 12 апреля сего года. Лэнкфорд предъявил мне ордер с гордой ухмылкой на лице. Я изо всех сил постарался вести себя так, словно это самая обычная вещь. Такая, с которой я имею дело через день, а по пятницам – дважды. Но, по правде сказать, у меня едва не подгибались колени.
– Как вы это получили? – спросил я.
Абсурдная реакция на абсурдный момент.
– Подписано, скреплено печатью и доставлено по назначению, – ответил Лэнкфорд. – Ну так с чего желаете начать? Автомобиль ведь у вас с собой? Тот «линкольн», в котором вас развозят повсюду как дорогую проститутку.
Я проверил подпись на последней странице и увидел, что это судья какого-то глендейлского карликового суда, о котором я никогда не слышал. Они обратились к местному, и он сообразил, что, когда настанет время выборов, ему пригодится поддержка полиции. Я начал оправляться от шока. Может, этот обыск просто блеф?
– Чушь собачья, – сказал я. – Ваш ордер противоречит Уголовному кодексу. Я мог бы аннулировать его за десять минут.
– Судье Фулбрайт он показался вполне законным, – промолвил Лэнкфорд.
– Фулбрайт? Какое она имеет в этому отношение?
– Ну, мы знали, что вы участвуете в судебном процессе, поэтому решили, что нам следует спросить у нее, приемлемо ли предъявлять вам этот ордер. Не хотелось ссориться с такой дамой, сами понимаете. Она заявила, что если по окончании судебного заседания – то она не возражает. И ни слова не добавила об Уголовном кодексе или о чем-либо еще.
Наверное, они ходили к Фулбрайт в обеденный перерыв, сразу после того, как я видел их в зале заседания. Я догадывался, что это идея Собел – все-таки сначала посоветоваться с судьей. Такой тип, как Лэнкфорд, был бы только рад вытащить меня прямо из зала суда и сорвать судебный процесс.