— О чем ты думаешь? — спросила она.
Я солгал:
— Ни о чем. Нет, скорее о брате.
— Почему ты мне не расскажешь?
— Что?
— То, что не договорил на днях. Кажется, ты собирался рассказать о нем что-то хорошее. О том, что он сделал. Почему ты называл его святым?
Я взглянул на Рейчел. Историю я помнил вполне четко, но еще думал, стоит ли рассказывать. Можно было наврать и рассказать одну из приятных уху сказок, и все-таки мне показалось, что Рейчел заслуживает доверия. Мы верим в то, что находим прекрасным, и в то, чего тайно желаем. Думаю, я хотел покаяться — в первый раз за многие-многие годы.
— Лучшее, что он сделал, — это не проклял меня.
— За что?
— Когда мы были еще детьми, погибла наша сестра. Тот случай на моей совести, и Шон это знал. Он единственный, кто знал правду. Кроме нее. Он не проклял меня и не сказал никому. Фактически Шон разделил этот груз со мной. Это ли не святость?
Рейчел наклонилась ко мне, и лицо ее приняло выражение сострадания. Наверное, выбери Рейчел другую карьеру, она могла бы стать хорошим, чутким психологом.
— Что с вами произошло, Джек?
— Она провалилась сквозь лед на озере. На том самом месте, где обнаружили тело Шона. Сестра была старше и выше нас. Туда мы приехали вместе с родителями. Они взяли фургон, хотели устроить ленч или что-то наподобие на свежем воздухе. Мы с Шоном находились поодаль, а Сара за нами присматривала. Ни с того ни сего я побежал и выскочил на лед. Сара рванула мне наперерез, чтобы отсечь от озера, где лед еще тонкий. Только ведь она тяжелее меня. Лед проломился. Я закричал. Шон тоже начал кричать. Отец и остальные бросились на помощь, но не успели.
Я хотел глотнуть кофе, да только чашка уже опустела. Посмотрев на Рейчел, продолжил:
— Во всяком случае, когда стали расспрашивать, что произошло... ну, знаешь, как это бывает, а я не мог... не мог рассказать. И Шон сказал, что мы оба находились на льду. Когда подбежала Сара, лед треснул, и она провалилась в глубину. Что было неправдой. Я даже не уверен, поверили нам родители или нет. Думаю, нет. И все же Шон сделал это. Для меня. Думаю, он сознательно разделил вину на двоих, облегчив мою ношу наполовину.
Я замолчал, уставившись в пустую кофейную чашку. Рейчел не сказала ни слова.
— Можешь считать мою историю малозначительной, но я никому ее не рассказывал.
— Знаешь, то, что ты рассказал, говорит о долге перед братом. Возможно, о желании его отблагодарить. Не более того.
Официант принес наконец счет, учтиво положив его перед нами. Открыв бумажник, я положил сверху кредитную карточку. Не думаю, что мог бы отблагодарить его другим способом.
Едва мы вышли из лифта, как меня почти парализовало страхом. Я не мог действовать так, как подсказывали собственные желания. Сначала мы подошли к ее дверям. Рейчел вытащила из кармана ключ и взглянула в мою сторону. Замявшись, я растерянно молчал.
— Ладно, — произнесла она после затянувшейся паузы. — Кажется, мы стартуем завтра. Ты по утрам завтракаешь?
— Кофе. Обычно.
— Хорошо, договорились, я тебе позвоню. Если не будет поздно, мы перехватим чашку-другую.
* * *
Едва кивнув, я стоял как истукан, не находя в себе смелости сказать хоть слово.
— Спокойной ночи, Джек.
— Пока, — произнес я и позорно сбежал в холл.
* * *
В номере, присев на краешек кровати, я с полчаса смотрел Си-эн-эн, надеясь увидеть репортаж, о котором упоминала Рейчел, а вернее, чтобы отвлечься от катастрофического завершения вечера.
Что же это, думал я, почему труднее всего сойтись именно с теми, кто тебе небезразличен? Точное и глубокое чувство говорило мне, что тот момент в коридоре был моментом правильным и очевидным. А я упустил его. Я от него бежал. И теперь боялся одного: вдруг этот провал навсегда останется у меня внутри? Возможно, инстинкты уходят и больше не возвращаются...
Не знаю даже, слышал я первый стук или нет. Так показалось, потому что стук, оторвавший меня от созерцания темноты, прозвучал слишком резко и был, похоже, далеко не первой попыткой. Судя по требовательности, второй или даже третьей.
Вздрогнув от неожиданности, я выключил телевизор и быстро пошел к двери. Я открыл, даже не посмотрев в глазок. На пороге стояла она.
— Рейчел...
— Привет.
— Привет.
— Я, гм, решила дать тебе еще шанс. Если пожелаешь, конечно.
Я посмотрел на нее, и в голове пронесся десяток вариантов ответа, все, как один, перебрасывавшие мяч на ее сторону, подталкивающие Рейчел сделать и следующий шаг. Но инстинкты уже вернулись. Теперь я знал, чего ждет она, и точно так же знал, что сделаю я.
Шагнув навстречу, я поцеловал ее, одной рукой обняв за талию. Потом легко увлек за собой внутрь комнаты, и дверь закрылась.
Я прошептал ей на ухо:
— Спасибо.
Дальше слова не понадобились. Рейчел шлепнула ладонью по выключателю, потом пошла к кровати, держа меня за руку. Обвив руками за шею, она нашла мои губы, и в долгом влажном поцелуе два тела полетели вниз, на кровать. Мы тут же запутались в одежде, и без лишних слов каждый решил раздеться самостоятельно. Оказалось, так быстрее.
— У тебя есть кое-что? — шепотом сказала она. — Ну, чтобы его использовать.
Удрученный своей непредусмотрительностью, я помотал головой, собравшись было идти в киоск. Путешествие могло расстроить момент.
— По-моему, у меня есть, — вдруг сказала она.
Дотянувшись до сумочки, она расстегнула «молнию» и, вытащив оттуда небольшую пластиковую упаковку, положила презерватив в мою ладонь.
— Всегда держу один, на крайний случай, — сказала она с улыбкой.
А потом... Потом мы нежно любили друг друга. Двигались медленно, улыбаясь в полутьме комнаты.
Теперь я вспоминаю этот час как самый волнующий и самый страстный, единственный в своем роде момент моей жизни. В реальности, отбрасывая флер, свойственный человеческой памяти, я сознаю, что ситуация была сложной. Казалось, тогда, именно тогда, мы оба страстно желали друг друга, стараясь доставить партнеру удовольствие. Но одновременно пытались уйти и от какого-то рядового наслаждения, быстрого и сиюминутного.
Помню, Рейчел словно просила меня стать истинно близким существом, и не совсем в телесном смысле, а скорее в надежде узнать человека, единого с ней по духу.
Я и сам испытывал нечто похожее, хотя и одновременно с глубоко чувственным удовольствием. Я желал ее тела. Ее грудей с широкими темными пятнами сосков, выглядевших небольшими, ее живота, прелестно очерченного, с мягкими волосками в самом низу. Как только ритмы наших импульсов начали совпадать, лицо Рейчел порозовело и стало влажным.