Она наклонилась, чтобы разглядеть.
— Да, определенно.
— Не помните, была эта майка в числе вещей, которых ваш отец не обнаружил?
Делакруа покачала головой:
— Помню только, что Артур ее очень любил.
Босх кивнул и отдал фотографию Эдгару. Она не служила убедительным подтверждением, какое детективы могли получить от рентгеновских снимков и сравнения костей, но представляла собой дополнительную примету. У Босха все больше крепла уверенность, что вскоре они опознают останки. Эдгар положил фотографию в небольшую стопку снимков, которые хотел взять у Шейлы.
Босх взглянул на часы и обратился к хозяйке:
— А что ваша мать?
— Когда это случилось, ее уже давно с нами не было.
— Она умерла?
— Бросила нас, как только дела пошли скверно. Видите ли, Артур был трудным ребенком. С самого начала. Требовал много внимания, все хлопоты доставались ей. Вскоре она не смогла этого выносить. Пошла однажды вечером в аптеку за каким-то лекарством и не вернулась. Мы нашли у себя под подушками маленькие записки от нее.
Босх опустил голову. Трудно было слушать эту историю и смотреть на Шейлу Делакруа.
— Сколько лет вам тогда было? И вашему брату?
— Мне шесть, значит, Арти два.
— Вы сохранили свою записку?
— Нет. Мне не нужно было напоминание о том, как она якобы любила нас, однако не настолько, чтобы оставаться с нами.
— А Артур? Он свою оставил?
— Ему было всего два года, поэтому записку хранил для него отец. Отдал сыну, когда тот стал постарше. Может, Артур и берег ее. Он ведь, собственно, не знал матери и всегда очень интересовался, какой она была. Засыпал меня вопросами о ней. Фотографий ее не было. Отец уничтожил их, чтобы не оставалось никаких напоминаний.
— Она жива?
— Не имею ни малейшего представления. И честно говоря, мне безразлично, жива она или нет.
— Как ее звали?
— Кристин Дорсетт-Делакруа. Дорсетт — ее девичья фамилия.
— Знаете вы дату ее рождения или номер социальной страховки?
Шейла покачала головой.
— Ваше свидетельство о рождении у вас далеко?
— Где-то в бумагах. Поискать?
Она стала подниматься.
— Нет, подождите, заняться этим можно в конце. Мне хотелось бы продолжить разговор. После ухода матери отец больше не женился?
— Нет. Теперь он живет один.
— Была у него любовница, какая-нибудь женщина, которая могла оставаться в доме?
Шейла посмотрела на него почти безжизненным взглядом.
— Нет, — ответила она. — Никогда.
— В какой школе учился ваш брат?
— Последнее время в «Братьях».
Босх записал название школы и вывел под ним большую букву "Б". Обвел ее чертой, думая о рюкзаке. Шейла продолжала:
— Это частная школа для неблагополучных детей. Отец платил за его обучение. Она находится рядом с Креснт-Хайтс, неподалеку от Пико.
— Почему он учился там и считался неблагополучным?
— Потому что его исключали из других школ, главным образом за драки.
— Драки? — переспросил Эдгар.
— Да.
Эдгар взял верхнюю фотографию из своей стопки, пристально посмотрел на нее.
— Мальчик выглядит совершенным заморышем. Он сам их затевал?
— Большей частью. Артур был неуживчивым. Ему хотелось только кататься на своем скейтборде. Думаю, по сегодняшним меркам ему поставили бы диагноз «синдром дефицита внимания» или что-то в этом роде. Он постоянно хотел находиться в одиночестве.
— Получал он повреждения в тех драках? — спросил Босх.
— Иногда. В основном синяки.
— Переломов не было?
— Насколько я помню, нет. То были обычные школьные драки.
Босха охватило беспокойство. Сведения, которые они получали, могли придать расследованию много разных направлений. Он надеялся, что этот разговор выведет их на прямой путь.
— Вы сказали, отец обыскал комод в комнате вашего брата и обнаружил пропажу одежды.
— Да. Всего нескольких вещей.
— Что именно исчезло?
Шейла покачала головой:
— Не помню.
— Куда он складывал вещи? В чемодан, в сумку?
— Думаю, в школьный рюкзак. Вынул из него книги и положил одежду.
— Как он выглядел?
— В «Братьях» все носили одинаковые рюкзаки. Я до сих пор вижу детей, идущих в Пико с такими, на внешней стороне у них буква "Б".
Босх глянул на Эдгара, потом снова обратил взгляд к Делакруа:
— Давайте вернемся к скейтборду. Вы уверены, что Артур взял его с собой?
Шейла чуть подумала и промолвила:
— Да, почти уверена.
Босх решил прекратить этот разговор и сосредоточиться на завершении опознания. Окончательно установив, что это кости Артура Делакруа, он снова приедет к его сестре.
Он вспомнил, что говорил Голлиер о повреждениях на костях. Регулярные побои. Могли эти следы остаться после школьных драк и падений со скейтборда? Босх знал: нужно коснуться темы побоев ребенка, но думал, что еще рано. И не хотел раскрывать свои карты Шейле, чтобы та в случае чего не могла предупредить отца. Он намеревался уйти и вернуться позднее, когда будет располагать большим количеством фактов и твердым планом расследования.
— Хорошо, Шейла, мы сейчас закругляемся. Еще всего несколько вопросов. Были у Артура друзья? Например, близкий друг, с которым он откровенничал?
— Нет-нет. Он почти все время проводил в одиночестве.
Босх кивнул и собрался закрыть записную книжку, но Шейла заговорила снова:
— Был один мальчишка, вместе с которым они катались на скейтбордах. Звали его Джонни Стокс. Он жил где-то возле Пико. Был повыше Артура и чуть постарше, но учились они в одном классе. Отец был уверен, что Джонни курит марихуану. Поэтому нам не нравилось, что Артур с ним водится.
— Под «нами» вы имеете в виду отца и себя?
— Да. Отец беспокоился из-за этого.
— Кто-нибудь из вас разговаривал с Джонни Стоксом после исчезновения Артура?
— В тот вечер, когда он не вернулся домой, отец позвонил Джонни Стоксу, но тот сказал, что не видел Арти. На другой день отец пошел в школу выяснить, в чем дело, и сообщил мне, что опять разговаривал с Джонни об Артуре.
— И что ответил Джонни?
— Он не видел его.
Босх записал имя мальчика и подчеркнул.