Уолтер Эллиот имел основания для сомнений в верности жены. Она объявила о намерении развестись с ним, и он подозревал, что в этом замешан другой мужчина. Следователям окружного отдела по расследованию убийств Эллиот сообщил, что поехал в свой пляжный дом потому, что, когда жена сказала ему о своем намерении встретиться там с декоратором интерьеров, он заподозрил ее во лжи. Согласно его показаниям, приехав туда, он нашел жену и ее любовника голыми и уже мертвыми. Любовник и вправду оказался декоратором интерьеров — Иоганном Рильцем, немцем по национальности, которого Эллиот всегда считал гомосексуалистом.
Эллиот позвонил по 911. После того как он рассказал приехавшим следователям о своей находке, его допросили в полицейском участке Малибу и в управлении шерифа, и тамошние эксперты-криминалисты обнаружили на его руках и рукавах обильные следы пороховой гари.
Когда Киско остановил «линкольн» у будки охранника «Арчвэй стьюдиоз», я закрыл папку, опустил оконное стекло и сказал вышедшему из будки человеку в форме:
— Я адвокат Уолтера Эллиота. О встрече мы не договаривались, однако мне необходимо срочно увидеть его.
— Вы не могли бы показать мне ваши водительские права?
Я передал их в окно:
— Я заменил в этом деле Джерри Винсента.
Охранник ушел в будку, задвинул за собой дверь, позвонил по телефону. Вскоре дверь раскрылась.
— С вами хочет поговорить миссис Альбрехт, личная помощница мистера Эллиота.
Я принял от него трубку:
— Алло!
— Мистер Хэллер, не так ли? Почему именно вы? Мистер Эллиот имел дело исключительно с мистером Винсентом.
— Я не хотел бы рассказывать об этом, стоя перед воротами. Так могу я поговорить с мистером Эллиотом?
— Вы не согласитесь подождать, пока я соединюсь с мистером Винсентом?
— Джерри Винсент мертв, миссис Альбрехт. Именно поэтому я и приехал.
Я взглянул в зеркальце машины на Киско, пожал плечами. Первоначальный мой план состоял в том, чтобы попасть в дом Эллиота и лично сообщить ему о том, что его адвокат мертв.
— Вы говорите, что мистер Винсент… мертв, мистер Хэллер?
— Да. И суд поручил мне заменить его. Может быть, вы все же впустите меня?
— Конечно.
На автостоянке, предназначенной для служащих компании, нам отвели едва ли не лучшее место. На встречу с Эллиотом я пошел один, прихватив с собой две толстые папки Винсента. Одна содержала материалы, предоставленные обвинением, — следственные документы, расшифровки стенограмм допросов, другая — то, что успел собрать сам Винсент.
Я шел по дорожке, пересекавшей прекрасно ухоженную лужайку к офису Уолтера Эллиота, к «Бунгало-1». Слово «бунгало» наводит на мысль о чем-то маленьком — но только не в Голливуде. Из выложенного плиткой вестибюля «Бунгало» я спустился по нескольким ступенькам в гостиную с камином и баром красного дерева. И, дойдя до ее середины, остановился.
— Мистер Хэллер?
Из какой-то неприметной двери в гостиную вошла миссис Альбрехт, хранительница покоя Уолтера Эллиота. Первым словом, пришедшим мне на ум, когда я увидел ее, было «элегантность». Стареющая красавица, воспринимавшая, как мне показалось, процесс старения легко и просто. В ее некрашеных волосах поблескивала седина, покрытое тонкими морщинками лицо явно не знало никаких ухищрений пластической хирургии.
— Мистер Эллиот готов принять вас.
Я прошел следом за ней в кабинет Уолтера Эллиота.
Эллиот оказался сильно загорелым мужчиной, из открытого ворота рубашки которого седых волос торчало больше, чем их осталось на его голове. Он сидел за стеклянным рабочим столом. Компьютер на столе отсутствовал — только документы и сценарии покрывали его поверхность. Глаза у Эллиота были темные, проницательные.
— Мистер Эллиот, это мистер Хэллер, — сообщила миссис Альбрехт.
Она указала мне на стоявшее перед столом кресло. Эллиот махнул рукой, отпуская ее, и она вышла, не произнеся больше ни слова. За годы работы мне пришлось защищать десятки убийц — всех разновидностей: богатых и бедных, стеснительных и наглых, сожалевших о содеянном и хладнокровных. Собранная мной статистика говорила, что, скорее всего, именно Эллиот преспокойно лишил жизни свою жену и ее любовника и имел при этом наглость полагать, что содеянное сойдет ему с рук. Однако при первой нашей встрече я не обнаружил ничего, способного подтвердить мои предположения. Впрочем, так оно всегда и бывает.
— Что случилось с моим адвокатом? — спросил он.
— Кто-то убил Винсента прошлой ночью прямо в его машине.
— И с чем это оставляет меня — перед процессом, от которого зависит моя жизнь?
Небольшое преувеличение, вообще-то говоря. Окружная прокуратура не заявляла, что будет требовать смертного приговора. Впрочем, никакого вреда такая формулировка принести не могла.
— Как раз для того, чтобы обсудить это, я и приехал.
— А кто вы? Я о вас никогда не слышал.
— Я взял за правило стараться, чтобы обо мне никто ничего не слышал. Знаменитые адвокаты привлекают к своим клиентам слишком большое внимание.
Он поджал губы:
— К вам перешла вся практика Винсента?
— Позвольте мне объясниться, мистер Эллиот. Джерри Винсент работал в одиночку. Как и я. От случая к случаю у каждого из нас возникает потребность в помощнике — еще одном адвокате. Если вы заглянете в подписанный вами контракт о представлении ваших интересов в суде, то увидите, что он позволяет Джерри обсуждать ваше дело со мной. Иными словами, Джерри мне доверял. И сегодня утром главный судья Высшего суда подписала распоряжение о передаче мне всех дел Джерри. Разумеется, выбор адвоката, который будет представлять вас в суде, целиком и полностью остается за вами. Я приехал лишь для того, чтобы рассказать вам, какие возможности у вас имеются.
Эллиот покачал головой:
— Поверить не могу. Начало процесса назначено на следующую неделю, отсрочка его обошлась бы мне слишком дорого. Вы хоть представляете, что испытывает невиновный человек, которому приходится ждать правосудия? Да еще и читать инсинуации, которые позволяют себе газеты? Вот, полюбуйтесь! — Он поддернул штанину, чтобы показать мне браслет GPS-навигатора, носить который заставила его судья Холдер. — Я хочу, чтобы все это закончилось как можно скорее!
Я кивнул, успокаивая его.
— Мне приходилось иметь дело с немалым числом несправедливо обвиненных клиентов, — соврал я. — И я знаю: ожидание правосудия может быть непереносимым. Последние несколько часов я провел, просматривая документы — улики и свидетельские показания, связанные с вашим делом. Уверен, откладывать начало процесса вам не придется, мистер Эллиот. Я буду готов к нему. Другой адвокат готов, возможно, не будет. А я буду.
Я произносил лучшую из своих речей, полную вранья и преувеличений: