— Почему ты так поступаешь со мной? — Аннабел заплакала, по щекам у нее струйками потекла черная тушь. Она снова опустилась на стул и устремила взгляд на Одри. — Ты ненавидишь меня?
— Да что ты, никакой ненависти у меня к тебе нет.
— Ты завидуешь мне, ты ведь так и не вышла замуж.
Одри невольно рассмеялась. Такого мужа, как Харкорт, она никогда не захотела бы иметь, и единственным мужчиной, которого она любила, был Чарли.
— Надеюсь, ты и сама не веришь тому, что говоришь, Анни.
Наверное, я похожа на своего отца — мне все время хочется куда-то ехать.
О Чарли она Аннабел не сказала.
— Что же мне теперь делать с детьми? — плаксиво спросила Аннабел.
— Найми для них няню.
— Но они все уходят…
Одри постояла еще немного, глядя на сестру.
— Мне очень жаль, Анни…
— Убирайся вон из моей комнаты! — визгливо крикнула Аннабел и запустила щеткой для волос в дверь. — Вон из моего дома!
Одри тихо прикрыла за собой дверь, уже спускаясь по лестнице, она услышала звон разбитого стекла.
Спустя четыре дня Одри закрыла последние чемоданы и прощальным взглядом окинула комнату. Потом вынесла в холл дорожную сумку. Увидит ли она когда-нибудь еще этот дом.
Впрочем, даже если и увидит, он будет уже не тот. Рано или поздно Аннабел освоится со своим новым положением и начнет тут распоряжаться: либо все продаст, либо выбросит и обставит дом на свой вкус.
Аннабел, как видно, еще не поднялась с постели, она не вышла попрощаться с сестрой, дети еще спали. Одри одела Мей Ли, они позавтракали на кухне, и шофер отвез их в аэропорт.
Одри решила сэкономить время и до Нью-Йорка лететь самолетом. В Нью-Йорке они сядут на «Нормандию» — новый французский лайнер, замечательный корабль — и доплывут до Саутгемптона. Одри надеялась, что увидится с Чарли; как только они приедут в Лондон, она позвонит ему. Может быть, он слишком зол на нее, и уже ничего не поправишь. Но она должна попытаться. Он единственный, кого она любит, и она должна попробовать поговорить с ним.
Одри сердечно попрощалась со слугами. С Молли и с дорожной сумкой в руках она спустилась с крыльца. Та же сумка, что путешествовала с ней тогда, теперь уже более года назад, напоминала Одри бесконечные пересадки с поезда на поезд: она все боялась потерять сумку, постоянно держала ее на коленях, а Чарльз в шутку грозился выкинуть ее в окно или обменять на парочку жирненьких куриц.
Каждое путешествие сулит новые впечатления и встречи Два года назад на «Мавритании» она познакомилась с Вайолет и Джеймсом. На сей раз никто из пассажиров не привлек ее внимания, и большую часть времени она проводила в каюте или читала, сидя на палубе, а Мей Ли играла рядом. Еду им чаще всего приносили в каюту — Одри не хотела оставлять девочку на незнакомую няню и была вполне довольна, что со всем прекрасно справляется сама.
На людях Одри чаще всего появлялась в трауре, погруженная в свои раздумья. Ей так хотелось поскорее увидеть Чарли!
Они не виделись с того дня, когда она отвергла его предложение и он уехал, оставив ее на тротуаре. Это воспоминание каждый раз глухой болью отзывалось в ее сердце. Но когда они с Мей Ли сошли с корабля в Саутгемптоне, Одри охватило радостное волнение — теперь их с Чарли разделяют лишь несколько часов. Путь до Лондона занял совсем немного времени, и вот она уже снова в «Кларидже», как когда-то, и просит оператора соединить ее с домом Чарли. К телефону никто не подошел, но сейчас еще только середина дня. Очевидно, он куда-то ушел, а может быть, уехал на несколько дней. Если она и завтра не застанет его, то пошлет ему записку или позвонит в Антиб и спросит у Вайолет и Джеймса, не знают ли они, где он. Что она и сделала на следующий день. К телефону подошла леди Ви, слышимость была неважной.
— Вайолет?.. Ты слышишь меня?.. Это я, Одри… Одри Рисколл… Что?.. Что ты сказала?..
— Где… ты? — Голос Ви то совсем затихал, то становился громче, Одри с трудом разбирала, что она говорит.
— Я в Лондоне.
— Где ты остановилась?
— В «Кларидже».
— Где?.. Когда ты… к нам? — Они с июня на Антибе, и Одри представляла, как там замечательно.
— Быть может, к концу недели.
— Что?
— В эту субботу.
— Отлично. Как ты?
— Все хорошо. — Одри хотела сказать ей о Молли, но она не написала им раньше, а теперь эта новость может подождать до встречи. Да и просто невозможно рассказать обо всем при такой плохой связи. — Как ты, Джеймс, дети?
— Все хорошо… — Голос Ви совсем пропал, Одри только услышала что-то непонятное: «дьба».
— Что ты сказала, Ви?.. Совсем не слышно…
— Ужасная связь… Я сказала… мы только что вернулись со… дьбы… — В трубке опять раздались какие-то хрипы, и Одри чуть не застонала от досады.
— Откуда?
Неожиданно связь наладилась, точно разошлись облака и проглянуло солнце, и Одри, наконец-то расслышав последние слова Ви, едва не потеряла сознание.
— Что?! — Она резко выпрямилась, как будто кто-то ударил ее.
— Я сказала… мы только что вернулись со свадьбы Чарльза… было так красиво…
О Боже! Нет, нет, нет… молю тебя. Боже… это не Чарли…
— Я… о… — Горло перехватило, Одри не могла произнести ни слова.
— Ты слушаешь?.. Одри, ты слышишь меня?..
— Еле-еле… На ком он женился?..
Как будто это что-то значило!
— На Шарлотте Бирдзли… дочери его издателя… — Позже, при встрече, она расскажет Одри, как эта Шарлотта два года преследовала Чарльза, помчалась за ним в Египет и в буквальном смысле разбила палатку у его ног. Джеймс тогда сказал, что долго эта страсть не продлится, она узнает его лучше и отвяжется от него, и он никак не мог понять, почему Чарльз сдался. Пожалуй, только Ви подозревала об истинной причине его капитуляции. — Они поженились в Гэмпшире… Мы только что оттуда…
Одри молчала, стараясь удержать душившие ее слезы.
— Очень хорошо.
Вайолет еле расслышала ее, но на сей раз никакого отношения к плохой связи это не имело.
— Так когда ты приедешь?
— Не знаю… я… — Так вот почему не отвечал его телефон! Одри содрогнулась при мысли о том, что ей могла бы ответить Шарлотта. Шарлотта Паркер-Скотт. Нет, она должна бежать из Лондона! Сейчас же! — Что, если я приеду завтра?
Ты не против? — Одри бросила взгляд на Мей Ли — та играла рядом с ней — и решила, что лучше будет, если она заранее сообщит, что она не одна.