И тут он совершил первую серьезную ошибку.
— В Триполи.
Больше он ничего не собирался говорить ей, но этого было достаточно, чтобы она все поняла.
— Господи, ты едешь, чтобы выяснить… — , Да, он ехал выяснить, кто же этот немецкий генерал. Ехал под видом американского журналиста, а потом вернется и обо всем доложит Уэйвеллу. — Чарли! Ты должен позволить мне поехать с тобой! — Судя по решимости, написанной на ее лице, отступать она не собиралась. — Тебе ведь нужны будут фотографии.
— Я сам буду фотографировать. Одри, ты никуда не поедешь.
— Если ты меня не возьмешь, я поеду следом за тобой.
— Ты совсем спятила!
— Кто станет сомневаться в том, что мы двое американских журналистов? И даже более убедительно будет выглядеть, если ты приедешь с фотокорреспондентом! Да еще девушкой! Тебя никто ни в чем не заподозрит. Ну же, Чарли… Дай мне шанс сделать эти снимки!
— Какого черта! Что это — конкурс для журнала «Лайф»?!
Неужели ты не понимаешь, глупая твоя голова, что рискуешь жизнью, если потащишься со мной?! Я еду в Порт-Саид, потом в утлой рыбачьей лодчонке доберусь до Триполи, Нас могут застрелить или потопить. Итальянцы могут принять меня за диверсанта. Или же немцы, что еще вероятнее.
Одри слушала его, глаза ее наполнились слезами, она подошла к Чарли и приникла к нему.
— Не оставляй меня здесь, Чарли, я не могу без тебя…
Такая уж у меня судьба… Ты не решишься бросить меня.
Он старался не слушать ее, боясь расслабиться, но она так страстно молила его!
— Но пойми, я не хочу подвергать тебя риску! — почта грубо отрезал Чарльз. Он так любил ее, боялся за нее!
Одри ответила таким же резким и злым голосом:
— Это мое решение, а не твое. Я сделала свой выбор, когда приехала сюда. Я не думала, что все так обернется.
До сих пор — и это длилось довольно долго — они проводили время так, словно были на отдыхе. Отдых внезапно подошел к концу.
— Еще в июле я решила поехать к тебе и быть с тобой, где бы ты ни оказался, с какими бы опасностями это ни было сопряжено. Я понимала, чем грозит мне эта поездка, Чарли Паркер-Скотт. И ты сваляешь дурака, не взяв меня с собой. Все будет выглядеть гораздо правдоподобнее, если ты появишься там с молчаливой девицей, увешанной фотокамерами.
Она, конечно, была права, но он готов был взять с собой кого угодно, только не ее.
— Забудь об этом! — закричал он, но она не сдавалась.
— А я все же поеду! По рукам? Если ты не возьмешь меня, черт бы тебя побрал, я буду ждать тебя уже там. Раздобуду джип и поеду.
Он вдруг понял, что она и в самом деле так поступит, схватил ее за руку и резко встряхнул:
— Образумься, сумасшедшая! Оставайся здесь!
Одри упрямо замотала головой, он рухнул в кресло и уставился на нее.
— Сдаюсь. Но помни: ты не только своей, но и моей жизнью рискуешь, так что будь осторожна, обдумывай каждый свой шаг.
— Непременно… Клянусь… — Одри с благодарностью посмотрела на него, а он устало улыбнулся ей:
— Ты заключаешь невыгодную сделку.
— Постараюсь не подвести тебя. Очень постараюсь. — Она улыбнулась ему.
Они добирались на джипе от Каира до Порт-Саида три часа. Как и было договорено, там их ждала рыбачья лодка. Чарли сорвал с одежды все фирменные знаки, велел Одри прихватить какие-нибудь шмотки с американскими ярлыками или же то, что с первого взгляда не оставляло бы сомнений — это изготовлено в Штатах. Одри надела спортивные туфли, привезенные с собой, хотя они были и не очень удобны, захватила свитера, купленные еще в Сан-Франциско. Конечно, они были не прямо из магазина, но, если кому-то заблагорассудится копаться в ее вещах, их затасканный вид будет еще более убедительным. Согласно придуманной версии, он был американским журналистом, а она — свободным фотокорреспондентом. Однако хозяина лодки интересовало только одно: какой навар он получит, отправившись с ними в Триполи. Они останавливались в Бейда, Бенгази, Эль-Агейла, Сурте; на все путешествие у них ушло два дня, проведенных в вонючей лодке. Хозяин лодки уверял их, что путешествие это им очень понравится, но Одри, которая в детстве легко переносила морскую качку, на сей раз очень страдала и ужасно боялась, что ее окончательно развезет, Чарли тогда не простит ей, что она за ним увязалась. Одри изредка фотографировала, но оба молчали и все гадали, что ждет их впереди. Они быстро сориентировались, когда вышли на берег и оказались в толпе военных, а у причала увидели десятки военных итальянских и немецких кораблей. Теперь они отчетливо осознали, что находятся на территории врага, с фальшивыми паспортами; если один из них допустит малейшую оплошность, оба поплатятся жизнью. Хозяин лодки мог запросто выдать их немцам, но он уже целый год работал на англичан и ему за это щедро платили.
Высадив их на пристани, лодочник отчалил обратно в Порт-Саид. Назад им предстояло добираться самим. Одри плелась следом за Чарли, в глубине души надеясь, что обратный путь они проделают по суше. Им удалось найти шофера, согласившегося отвезти их в отель «Минерва», где они отправились в бар, заказали выпивку, а затем сняли два номера на одном этаже.
Они болтали о пустяках, так и не решив, осматривать им город или нет.
— А что же нам теперь делать? — Одри покорно смотрела на него, радуясь тому, что под ногами снова твердая земля.
— Навострить уши, чтобы услышать то, что нам надо, когда это начнется. Такое событие не может остаться незамеченным.
Она согласилась с ним, однако они и не предполагали, что все произойдет так стремительно. На следующий день, придя в бар, Чарли и Одри из разговора двух итальянцев, обсуждавших очередную новость, услышали, что накануне вечером прибыл немецкий генерал и остановился в нескольких кварталах от отеля «Минерва». Итальянцы не знали его фамилии, но слышали, что он большая шишка. Все это они выложили Одри и Чарли, расплываясь в лучезарных улыбках. Они были в восторге от того, что Одри и Чарли — представители американской прессы и информация, полученная от них, будет тут же предана гласности.
— Теперь англичане в штаны наложат! — заявили они.
Чарли в ответ одарил их безмятежной улыбкой и, когда итальянцы отчалили, ликующе посмотрел на Одри.
— Я же сказал тебе, что мы все узнаем.
Но фамилия генерала не была названа. Они решили продолжить поиски информации и смело ринулись в бар того отеля, где остановился генерал. Отель был до отказа забит итальянскими и немецкими вояками, эсэсовские охранники в холле о чем-то оживленно беседовали. Они засекли Одри в ту же секунду, когда она с Чарли вошла в бар; двое эсэсовцев стали пожирать ее голодными глазами. Чарли с невозмутимым видом повел ее прямиком к стойке, где сделал заказ, и они принялись не спеша потягивать вино. Он не хотел пьянеть и предупредил Одри, чтобы она тоже не увлекалась и держала себя под контролем. Они начали смеяться и оживленно болтать.