– Сознаюсь, грешен, – последовал ответ. Тоби пытался оправиться от смущения. Схватить за талию незнакомую девушку! Правда, он и Викторию почти не знал, но она, кажется, из тех, кто не возражает против такого рода обращения! – Я предложил вашей сестре выкурить в саду по папироске. Надеюсь, она тоже курит и составит нам компанию, хотя сначала мне срочно нужно выпить.
Он с облегчением схватил очередной бокал и, осушив до дна, вновь недоверчиво воззрился на девушек.
– Знаете, вы просто исключительное явление. Никогда не сталкивался ни с чем подобным!
– Вы правы, такое зрелище поначалу многих шокирует, – великодушно согласилась Оливия, хотя ей не нравились ни слишком развязные манеры, ни непривычная фамильярность по отношению к сестре. – Но к этому скоро привыкаешь.
– Мне ужасно стыдно за грубость, – пробормотал Тоби, почувствовав, что она не столь легкомысленна, как Виктория. – Вы, должно быть, старшая мисс Хендерсон. Сегодня я превзошел себя. Посчитал, что ваша сестра замужем за Эдвардом.
Все дружно рассмеялись, и Тоби протянул руку:
– Я Тоби Уитком.
Оливии сразу стало не до веселья. Сухо поджав губы, она кивнула, и Виктория немедленно заметила ее холодность.
– Я много слышала о вас, – многозначительно подчеркнула Оливия, надеясь, что интерес сестры к пресловутому соблазнителю постепенно угаснет.
– В моем случае это не всегда звучит комплиментом, – ничуть не смутившись, заметил Тоби.
В этот момент дворецкий объявил, что ужин подан, и Оливия поспешила пригласить гостей к столу. Хорошо, что она решила посадить сестру между двумя привлекательными молодыми людьми из хороших семей! Самой ей, выполняющей обязанности хозяйки, придется развлекать одного из старых друзей отца, совершенно оглохшего, чрезвычайно застенчивого и внешне непривлекательного юношу. Ужин для нее обещал быть невыносимо долгим и нудным, но зато по обе стороны от Эдварда сидели самые почетные гости. Оливия хотела, чтобы вечер надолго запомнился отцу. Он так давно не звал в гости своих приятелей, пусть же хоть на миг отвлечется от тяжких воспоминаний!
Пока все шло превосходно: музыканты старались, закуски были вкусными, шампанское – изумительным. Провожая гостей в столовую, она с радостью отметила, что все быстро нашли отведенные места, а стулья оказались удобными. В комнате были накрыты четыре больших стола. Хрусталь и серебро сверкали в сиянии свечей, драгоценности на дамах переливались всеми цветами радуги. И только увидев Викторию, Оливия поняла, что сотворила сестра, и тихо охнула. Негодная девчонка поменялась местами с одной из дам, чтобы сидеть рядом с Тоби!
Оливия рассерженно махнула рукой сестре, но та, сразу догадавшись, в чем дело, и не подумала подойти. Быстро оглядевшись, Оливия увидела, что остальные сидят на своих местах. Все, кроме довольно некрасивой дамы, оказавшейся между двумя кавалерами, предназначенными для Виктории. Женщина, казалось, была на седьмом небе.
Смирившись с тем, что ничего нельзя сделать, и пообещав себе позже расправиться с Викторией, совершенно не думавшей ни о своей репутации, ни о безмерной глупости собственного поведения, Оливия в ужасном настроений шагнула к стулу и только сейчас в полной мере оценила проделку сестры. Мало того, что на глазах у всех кокетничает с женатым человеком, так еще и подменила карточку Оливии!
Покраснев, Оливия опустилась на стул рядом с Чарлзом Доусоном.
– Какая честь! – вежливо заметил он и, наклонившись поближе, прошептал: – Вы закоренелая преступница или спасительница? Стыдно признаться, но я не всегда могу понять.
Оливия рассмеялась. Не всегда? Скорее никогда! Как хорошо, что к ней вернулось чувство юмора! Бессовестная Виктория так ее расстроила!
– Считаете, что когда-нибудь все-таки сумеете нас различить, мистер Доусон? – поддразнила она, на какое-то мгновение едва не поддавшись искушению предоставить Чарлзу угадать самому. Но она чувствовала себя слишком виноватой, чтобы продолжать игру, и потом такие вещи были просто не в ее характере!
Чарлз долго пристально смотрел на нее, очевидно, желая убедиться, кто перед ним, и Оливия решила сжалиться, когда Чарлз внезапно объявил:
– Вы одинаково двигаетесь. Голоса тоже одного тембра… вот выражение глаз бывает различным. У одной из вас в них светится нечто буйное, говорящее о том, что их обладательница может зайти слишком далеко, о чем потом пожалеет. Но другая сестра всегда сумеет укротить разбойницу. Старшая излучает мир и спокойствие, младшая постоянно ищет чего-то.
Он с интересом взглянул на Оливию, очевидно, поняв, кто рядом с ним, и почувствовал облегчение. Слишком будоражила его душу Виктория, эта страстная, несдержанная натура, и в ее присутствии Чарлзу всегда было немного не по себе.
Оливия, заинтригованная словами Доусона, волей-неволей признала, что он вынес верное суждение.
– Вы сумели распознать нас, сэр, – улыбнулась она, и теперь Чарлз был почти уверен, что угадал правильно, хотя не посмел высказать свое суждение вслух. – Вы очень наблюдательны, – заключила Оливия, и Чарлз кивнул.
– Пытаюсь. Это одно из условий моей профессии, – объяснил он.
– И присуще вашему характеру, – добавила Оливия.
– Так вы скажете, кто передо мной, или намереваетесь сохранить тайну до конца вечера?
Он, похоже, был готов продолжать игру, и Виктория предоставила бы ему страдать, но Оливия на такое не способна.
– Вряд ли это справедливо. Я Оливия, – призналась девушка и, хотя все еще сердилась на Викторию за безответственное поведение и флирт с Тоби, все же в глубине души была ей благодарна за возможность провести немного времени с Доусоном.
– Вы спасительница, та, что мила и сдержанна, – выдохнул Чарлз, и Оливия отчего-то немного обиделась, хотя в его словах не было ничего оскорбительного. Но в конце концов, она так же красива, как Виктория!
– Вы действительно такие разные? Я заметил в вашей сестре некую неудовлетворенность, словно она постоянно стремится куда-то. А вы, кажется, вполне довольны своим существованием.
– Не знаю, почему так получилось. Возможно, потому, что она считает себя виновницей смерти мамы.
Подобные признания не делают постороннему человеку, но он казался вполне заслуживающим доверия. С Чарлзом можно говорить на любые темы, и Оливия чувствовала, что не обманется в нем. Он уже доказал свою надежность, не выдав их отцу.
– Наша мать умерла в родах, и Виктория появилась на свет позже меня. Врачи считали, что если бы ребенок был один, мама выжила бы, хотя никто не понимал, какую разницу могут составить одиннадцать минут. Боюсь, мы обе одинаково виновны.
Оливия в самом деле иногда терзалась угрызениями совести, хотя и не до такой степени, как Виктория.