Виктория долго молчала, и когда все-таки заговорила, Оливия потрясенно схватилась за сердце.

– Не знаю, долго ли сумею выдержать, – едва слышно призналась Виктория. – Олли, я попытаюсь, но… нам не стоило заключать этот брак. Он тоже это чувствует, хотя и старается изо всех сил. Но все это так неверно, все зря. Он по-прежнему любит жену, а я не могу забыть Тоби, он постоянно присутствует третьим между нами… особенно в постели.

– Не позволяй этому человеку разрушить ваш брак! – ужаснулась Оливия, взяв сестру за руку и садясь рядом. – Выбрось его из головы.

– А Сьюзен? Он помнит о ней каждую минуту. Олли, поверь, он никогда не питал и не будет питать ко мне ничего кроме дружеских чувств, – призналась Виктория, грустно, но без особого отчаяния. – И все уверения насчет того, что люди со временем начинают любить друг друга, – чистый вздор. Да как можно полюбить совершенно чужого тебе человека?!

– Вы привыкнете… свыкнетесь… дай срок… Джеффри тебе поможет.

– Он ненавидит меня. Как и его отец.

– Перестань! – едва не заплакала Оливия. Такого она не ожидала. Правда, временами ее одолевали дурные предчувствия, но она в жизни не предполагала, что Виктория так несчастна. – Обещай, что попытаешься. Только не наделай глупостей!

– Представить не могу, что мне придет в голову, – откровенно призналась Виктория, и внезапно она показалась Оливии куда более взрослой и женственной. Правда, это, возможно, всего лишь иллюзия. Посторонний человек наверняка не увидит разницы. – Никогда не чувствовала себя более беспомощной, – продолжала Виктория. – Олли, что мне делать?

– Стань ему хорошей женой, будь терпеливой и доброй к Джеффри. Помнишь, ты обещала Чарлзу в день свадьбы?

– Любить, почитать и слушаться мужа? Как все это унизительно! – фыркнула Виктория, вынимая папиросу.

– Как ты можешь говорить такое? – взорвалась Оливия, пристально глядя на сестру. Виктория просто невозможна! И хотя Оливия любила сестру, все же безошибочно могла предсказать, что хорошей жены из нее не получится.

– Чарлз не возражает против твоего курения? – встревожилась Оливия.

– Надеюсь, нет, – засмеялась сестра. – Теперь я здесь госпожа.

Правда, она ничего подобного не чувствовала. Ее привезли в чужой дом, заставили жить с чужими людьми, а она больше всего на свете хотела уехать в Кротон, с сестрой и отцом. Но они не позволят ей покинуть мужа.

– Ты побудешь в Нью-Йорке несколько дней? – взволнованно спросила она и облегченно вздохнула, увидев кивок Оливии. – Я даже не знаю, с чего начать, – заныла она.

– Я буду приходить каждый день, пока все не устроится.

– А потом? – в отчаянии заломила руки Виктория. Теперь, когда сестра рядом, больше нет нужды скрывать свои чувства и ужас, охвативший ее. – Что потом? Я даже не знаю, что это такое – быть женой! А если я не справлюсь?

– Справишься, дорогая, просто ты сейчас расстроена, – заверила Оливия, обняв ее, и Виктория мгновенно успокоилась, словно получив наконец возможность выплакаться на материнском плече.

– Не могу, Олли… я знаю… все было так отвратительно…

Вся ее утонченность и вновь приобретенный лоск мгновенно испарились, и она снова почувствовала себя ребенком, ровесницей Джеффри.

– Ш-ш-ш… ты все сумеешь, – утешила Оливия. – Будь хорошей девочкой, успокойся и перестань тревожиться. Я помогу тебе.

Виктория энергично высморкалась, и, когда сестры спустились вниз, никто бы не отличил ее от Оливии. Когда Эдвард сказал, что им пора возвращаться к себе, ответили сразу обе девушки, и мужчины беспомощно развели руками.

– Придется вновь заставить их носить ленты разных цветов, – добродушно посетовал Чарлз, довольный, что наконец возвратился домой и встретился с сыном. Казалось, прошлое вновь вернулось: в доме появилась хозяйка, повсюду благоухают цветы. Он не понимал одного: женщина, украсившая дом к его приезду, – вовсе не та, которую он взял в жены.

Перед уходом Оливия поцеловала сестру, пообещала приехать завтра и прижала к себе Джеффа.

– Я буду очень скучать по тебе, – тихо проговорила она. – Позаботься о Чипе и Генри.

– Возвращайся поскорее, – жалобно попросил мальчик.

Доусоны проводили родственников, вошли в дом и закрыли за собой дверь. Для них началась новая жизнь. Жизнь вместе.

Глава 17

Оливия провела в Нью-Йорке неделю, помогая Виктории разложить вещи и устроиться в новом доме на Ист-Ривер. И хотя место было уютным и удобным, но Виктории ничего здесь не нравилось и она мечтала о знакомом окружении и своей старой спальне. Они с Чарлзом делили большую солнечную комнату, но Виктория считала, что Джеффри постоянно путается под ногами со своими пушками, шариками, мячами и собакой.

– Боже, неужели он никуда не ходит, кроме школы? – сетовала она. Занятия начались на прошлой неделе. Джефф был счастлив увидеться с отцом и поджидал его на крыльце каждый вечер. Виктории все время казалось, что она должна стоять в очереди, чтобы поговорить с мужем.

Кроме того, она абсолютно не представляла, что они любят есть. Первый же ужин закончился катастрофой, и, хотя мужчины не сказали ей ни одного невежливого слова, еда осталась нетронутой. Виктория пожаловалась сестре, и Оливия дала ей список любимых блюд Джеффри.

– Может, ты останешься и сама приготовишь? – капризно фыркнула Виктория, хотя втайне только об этом и мечтала.

– Перестань, – велела Оливия, хотя видела, что Виктория не уверена в себе и терпеть не может домашнюю работу. Подобные обязанности казались ей унизительными.

– Он все равно не увидит разницы, так почему бы нам не поменяться местами? – пошутила Виктория, но в глазах промелькнуло что-то неприятное, встревожившее Оливию. Правда, сестра больше не возвращалась к этой теме, и к концу недели ситуация, казалось, улучшилась.

Чарлз пребывал в прекрасном настроении. Обеды были выше всяких похвал, работа в конторе шла превосходно, на этой неделе они начали оформлять новое финансовое предприятие для тестя, и Джефф вел себя идеально. Правда, Виктории не нравилось, что хозяйство отнимает у нее уйму времени и она ничего больше не успевает.

– Попробуй позаниматься этим неделю-другую, – предложила Оливия, – а потом, когда все будет под контролем и пойдет само собой, легко сможешь выкроить время на магазины или встречи с друзьями.

Виктория читала в газетах о собраниях суфражисток и мечтала побывать на них и побольше узнать о военных действиях в Европе. И хотя она буквально пожирала каждую строчку, все же многого не могла понять из-за недостатка информации. А Чарлз возвращался с работы слишком измученный, чтобы подробно ей объяснить.

Оливия наконец вернулась в Кротон вместе с отцом. Она и так слишком долго оставалась в Нью-Йорке, и Эдвард жаловался, что устал и хочет домой. Однако Оливия пообещала скоро вернуться, а Виктория и Чарлз заверили, что через несколько недель приедут в Кротон на уикэнд. Но оказалось, что Чарлз должен готовиться к процессу, а Виктория целиком погрузилась в митинги и демонстрации. Раз-другой она звонила Оливии, обе почти каждый день писали друг другу, но к тому времени настал уже конец сентября, и не только их жизни, но и мир постепенно менялся.