Как всегда оставив Буцефала жевать сено невдалеке, Степан с Ильей залегли за небольшим, практически полностью облетевшим кустиком.
Осень, ничего не попишешь. Скоро и зима подоспеет. А вот интересно, как Мудрая Голова зимой-то — под снегом аки мыша полевая в спячку впадает или усищами сугробы разгребает? М-да, вопрос вопросов.
— Ну что, дык навроде дремлет, — прошептал Муромец, вытягивая шею.
— Нет, не дремлет, — отрезал Колупаев.
— А я тебе говорю, дремлет. Мне даже отсюдова видно, что у ней зенки закрыты.
Кузнец молча указал на свои сапоги.
— Что?!! — не понял Илья.
— Не идут. — Степан досадливо развел руками. — Не желают. Вниз с холма пожалуйста, а наверх никак.
— Ты уверен?
— А вот сам попробуй!
— И вправду, — обрадовался Муромец, — мне еще ни разу не доводилось обувку волшебную примерять.
Колупаев легко снял краденые сапоги и передал их Илье.
Илья нахмурился:
— А размеры то у нас разные.
— Ты одевай-одевай, не стесняйся, — подбодрил богатыря Колупаев.
Муромец не стал спорить. Снял свою обувку и бережно натянул волшебную.
— Чудно. — Илья уткнул каблуки в землю. — Совсем не жмут! Навья обновка. Жаль только, в полный рост встать нельзя.
— А ты присядь, — посоветовал кузнец.
Богатырь присел и на полусогнутых попытался обогнуть куст.
— Ох! — изумленно выдохнул Муромец и резко опрокинулся назад.
— А я что тебе говорил! — усмехнулся Степан.
— Они, словно… словно живые.
— Снимай давай, опудало, ждать будем. — И русичи снова поменялись сапогами.
— Холодает. — Илья поежился. — Видно, ранняя зима в этом году случится.
— Не болтай! — Колупаев осторожно высунулся, отогнув пару веток.
«Хитрый, мерзавец, — недовольно подумал он, глядя на обезглавленного великана. — Мастерски притворяется, даже сладко посапывает, якобы во сне. А сам-то небось побольше слюны в рот набрал и ждет».
Степана внезапно осенило.
— Есть идея!
— Чаво? — на всякий случай испугался Муромец.
— Идея, говорю, есть. Снимай шлем!
— Зачем?
— Снимай, кому говорят!
Богатырь подчинился. Колупаев с сомнением взвесил шлем в руке. Ничего, подойдет.
— Я об этом способе от грека одного слышал. Великий Херакл якобы при помощи вот такого шлема аргонавтов от неминуемой гибели спас, когда те проплывали между заколдованными смыкающимися скалами!
Затем кузнец прикинул расстояние, размахнулся и швырнул ратную принадлежность в сторону.
— Дык… — только и успел выдохнуть изумленный Илья.
Мудрая Голова среагировала незамедлительно. Мощный плевок оглушительно выстрелил в сторону улетевшего шлема.
Снова сняв сапоги, Колупаев босиком побежал к верхушке холма.
— Илья, за мной!!!
Через полминуты они уже находились в «мертвой зоне», взмокшие, но довольные.
— Снова вы?!! — Мудрая Голова в отчаянии закатила глаза. — А я, дурак, надеялся, что из Новгорода вас живыми уже не выпустят.
— Ага! — торжествующе воскликнул кузнец, надевая успокоившиеся сапоги. — Значицца, ты, котелок с ухой, все заранее знал и про выборы и про то, что Муромец не удержится и вмешается?
— Знал! — не без хвастовства подтвердила Мудрая Голова. — Я много чего наперед знаю. Такая моя работа, на холме песчаном торчать и все видеть. Правда… изменить что-либо я не в силах. А это, знаете ли, хуже всего.
— А как тебе будет торчать на холме с одним глазом? — угрожающе поинтересовался Илья. — По мне, так с одним глазом во много раз интересней окрестности обозревать.
Мудрая Голова угрозу проигнорировала. Что ей какие-то коротышки с их никчемными смешными проблемами. Ходят тут, вопросами разными тебя достают. Никакого житья от них нет. Сидишь на холме, никого не трогаешь, никому зла не желаешь, на птичек в небе поглядываешь, благодать. Благодать, если бы не эти…
— Ну что вы снова ко мне приперлись? — решил слегка повозмущаться обезглавленный витязь. — Что вам на месте не сидится? Ходите да ходите. Ужель ничем иным заняться не можете? Вот ты, например, рама поперек себя шире…
Судя по всему, Мудрая Голова имела в виду Илью Муромца.
— Пошел бы и пару подвигов ратных совершил. На печи тридцать три года пролежать — это, конечно, славно, но для любви всенародной маловато будет…
— Дык… — гневно возразил Муромец.
— Ты мне тут не дыкай, — еще больше разозлилась Мудрая Голова, — иди ратные подвиги совершай! Вон давеча Сиверский уезд банда чудищ непонятных атаковала. Все черные, как эфиопы, и в перьях. Орудуют по большей части топорами.
— Маньяки, что ли? — заинтересованно спросил Колупаев.
— Может, и маньяки, я почем знаю?
— Последнего расейского маньяка я пять лет назад собственноручно извел! — не удержавшись, похвастался Степан. — Снес ему голову мечом булатным при всем честном народе под Астраханью. Верлиокою душегуб звался, на детишек охотился да на красных девиц.
Муромец с уважением посмотрел на кузнеца. Странно, но хитрый летописец ему такого подвига почему-то не приписал.
— К тебе, Степан, у меня претензий никаких, — задумчиво изрекла Мудрая Голова. — Таких, как ты, да побольше, и Русь наверняка бы в жизни не распалась. Устояла бы и силы свои лишь более сплотила. Мне этот мордатый не нравится.
— Это кто тут мордатый? — раненым медведем взревел Муромец, — Ты, ушанка драная!
— Илья, пойди поищи свой шлем, — нетерпеливо приказал Колупаев.
Муромец еще немного повозмушался, а затем, развернувшись, заковылял по верхушке холма, высматривая немаловажную часть своих ратных доспехов.
— Я не знал, что вы Емельяна в Новгороде не застанете, — проговорил обезглавленный великан, — а потом… думал, попадете в Новгород, одумаетесь и бросите свою странную затею. Во всяком случае, Муромец наверняка бы там и остался болтаться на дерьмократической виселице. Не ведал я, однако, что у тебя, Степан, волшебный ларец Кощея имеется. Тут ты меня, конечно, удивил так удивил. Мне-то всегда главное ведомо, а детали… вечно ускользают от внимания.
— Я вот чего не пойму. — Колупаев не спеша прошелся взад-вперед. — Ты говоришь, что надоели мы тебе со своими расспросами. Так дай нам верный ответ, и мы оставим тебя в покое. Назови место, где летописец ентот обретается, либо скажи, как Емельяна найти, который, по твоим же словам, знает, где живет этот шибко грамотный мерзавец.