— А вот… ик… потому. Бояре его уже больше десяти лет в башне держат, в плену… ик… значит.
— Э… непорядок, — взревел Муромец, сильно нахмурившись. — И никто, наверное, не знает, какие несправедливые безобразия на Руси творятся.
— Почему… ик… не знают? — удивился прохожий. — Все знают!
— Свободен. — Степан развернул мужика кругом и ловко подтолкнул в сторону корчмы, куда он (мужик) аки диковинное механическое творение Кукольного Мастера неспешно (но целеустремленно!) поковылял.
Еще больше помрачневший Илья извлек из ножен булатный меч.
— Непор-р-р-р-рядок, — грозно рявкнул он, направляясь к башне.
— Чего это с ним? — испугался пиит, пялясь на озверевшего богатыря.
— Илья, стой! — закричал Колупаев. — Сейчас не время, да и не место для ратных подвигов.
Но Муромец его, понятно, не послушал.
— Чего это он? — снова спросил Лука. Кузнец тяжко вздохнул:
— Снова на принцип пошел. Это с ним часто в последнее время случается. Следствие психической травмы, ентой, как ее… ну, в общем, временное помешательство опосля долгого сна.
— Бодун, если короче, — усмехнулся юноша.
— Ну, навроде того, — подтвердил Степан, не желая вдаваться в подробности, в коих он ничегошеньки не смыслил.
Колупаев прекрасно понимал, что пытаться остановить ни с того ни с сего заупрямившегося богатыря гиблое дело.
Ратники у входа в башню на агрессивные наезды Муромца никак не реагировали, что выдавало в них великих мастеров своего дела. Такие до последнего невозмутимо смотрят сквозь противника, а затем раз… и одним точным ударом выводят его из строя.
— Ядрить! — утробно взревел Илья, сильно раздосадованный безразличием стражи.
Огромный кулак в кольчужной перчатке по очереди отпечатался на щеках бравых вояк.
Сохраняя на лицах все то же выражение угрожающего превосходства, стражники, словно деревянные истуканы, повалились на мостовую.
Подбежал несколько растерявшийся Колупаев и, заглянув лежащим ратникам в глаза, сразу все понял.
— Да их уже давно кондратий хватил! — нервно сообщил он Муромцу. — Вон вмятины какие в шлемах. Допились до полного онемения членов, оттого, видно, их здесь и поставили, дабы отпугивать нежеланных гостей. Таких, как мы.
— Таких, как мы?!! — зарычал Илья, высаживая ногой дубовую дверь. — Ну я им сейчас покажу!!!
И полоумный богатырь скрылся в черной башне. Степан с Лукой переглянулись.
Колупаев сунулся в дверной проем. Там начиналась винтовая лестница, круто уходившая вверх, куда только что умчался бешеный Илья Муромец.
— Что ж, подождем малость! — пожал плечами кузнец, не желая вмешиваться в очередное ратное безумство.
Ждать долго не пришлось.
Внутри башни раздался дикий крик, и на улицу из темного дверного проема выскочил совершенно ненормального вида седой старикашка в грязной исподней рубахе и в золотой короне на плешивой голове.
— А-а-а-а… — жутко заголосил он, вращая ошалелыми глазами. — Свобода-а-а-а!!!
Степан присмотрелся.
Царь явно страдал сильным косоглазием. Оба его безумных глаза глядели в совершенно разные стороны.
— Держите его!!! — глухо донеслось из недр башни. — Если царь побежит куда глядят его глаза, это все!!!
Царь ухмыльнулся и именно это и сделал, а затем… То, что произошло затем, повергло Колупаева с Лукой в глубокий ступор.
Царь рванул с места и… раздвоился.
Вместо одного Панька к городским воротам бежало сразу два царя!
— Нет! — хором взвыли в башне, и на улицу выскочили бледные толстые бояре в высоких шапках.
— Они убегают!
— Оба!
— Все, быть теперь смуте, кровопролитию великому!
— Почему это? — спросил Степан у отчаянно рвущих на себе бороды бояр.
— Потому что у Хмельграда теперь два царя!!! — завизжали бояре. — О, горе нам, горе…
Одно из забитых досками накрест окон башни с треском разлетелось, и оттуда ласточкой вылетел ревущий, словно раненый бык, Муромец. Судя по всему, в окно богатыря выкинули взбешенные бояре.
Упав на землю с приличной высоты, Илья, однако, не зашибся, а лишь поправил шлем и тут же, вскочив на ноги, припустил наутек. Ясно было, что боевой запал у него уже бесследно исчез.
— Это вы во всем виноваты! — потрясали кулаками бояре, надвигаясь на Колупаева с Лукой. — Бей мерзавцев, братья!
Кузнец стремительно вскочил на телегу (без помощи волшебных сапог!) и, хлестанув Буцефала, погнал повозку вон из города. Сидящий позади Лука принялся швырять в бегущих следом бояр ржавыми подковами, в изобилии валявшимися на дне телеги.
— Нужно все исправить! — кричал Степан, орудуя хлыстом. — Иначе нас повесят!
— Повесим-повесим!!! — ревели бояре. — Еще как повесим…
Но через пару минут преследователи отстали, не в силах продолжать погоню. С такими животами, как у них, особо не побегаешь.
* * *
— Илья, слезай! — Колупаев неистово затряс высокую осину, на верхушке которой сидел скукожившись Муромец. — Слезай, кому говорю, не то хуже будет…
— А где Паньки? — осторожно спросил богатырь, пока что и не думая спускаться вниз.
— Вокруг города бегают, — ответил Колупаев.
— А что бояре?
— В Хмельграде остались. Ополчение по корчмам супротив нас собирают.
— Енто, интересно, из кого?
— А я почем знаю, — пожал плечами кузнец. — Слезай, кому сказал!
— Слезай-слезай, — поддержал Степана Лука. — У нас план есть, мы уже знаем, как все исправить.
— Точно знаете?
— Точно.
Илья неохотно спустился с осины на землю.
— У… остолоп! — Кузнец отвесил Муромцу хорошую оплеуху.
— Ты же обещал меня не бить! — обиженно заныл богатырь, хватаясь за покрасневшую щеку.
— Я соврал, — зло усмехнулся Колупаев. Он с чувством сплюнул и, достав из телеги золотой ларец, тихо произнес волшебную формулу…
— Гляди, Вован, мы снова здесь!!!
— Ну, блин, Санек, попадалово!..
Двое из ларца укоризненно глядели на русичей.
— Ну че вам, недоделкам, опять от нас нужно? — Кузнец объяснил.
— Один момент, — сказал Санек, и двое из ларца безо всякого предупреждения исчезли.
Раздался рев невиданного животного, и прямо из сгустившегося на мгновение воздуха на дорогу выскочил огромный, дышаший жаром, блестящий механизм.