На этот раз Клейтон был поражен, но отнюдь не позабавлен:
— Неужели? И… что же заставило вашу бабушку?..
— Так, в двух словах не объяснить. Но он мне не нравится, не говоря уж о том, что он старик.
— Я тоже, — очень серьезно сказал капитан. — Мне сорок пять лет. — Ему с самого начала хотелось быть с нею честным.
— И вы не женаты? — удивилась Зоя, но тотчас догадалась, и Клейтон подтвердил ее догадку:
— Я в разводе.
Клейтон Эндрюс десять лет назад расстался с женой, происходившей из семьи Вандербильтов. В Нью-Йорке он пользовался огромным успехом у женщин, но ни одна из них за эти десять лет не тронула его сердце.
— Вы шокированы? — спросил он.
— Нет, — ответила Зоя, взглянув на него и подумав, что не ошиблась: он и в самом деле хороший человек.
Теперь она была просто убеждена в этом. — А почему вы расстались?
— Думаю, потому что разлюбили друг друга… Впрочем, мы с нею всегда были очень разные… Она замужем, у нас добрые отношения, хотя видимся мы довольно редко. Она живет в Вашингтоне.
— Где это? — Название города ничего не говорило ей и звучало таинственно.
— Недалеко от Нью-Йорка. Недалеко, но и не очень близко. Как от Парижа до Бордо. Или до Лондона.
Зоя кивнула: теперь понятно. Капитан взглянул на часы: ему пора было возвращаться.
— Ну так как же, принимаете вы мое предложение отужинать сегодня?
— Боюсь, что сегодня не получится. — Зоя посмотрела на него печально.
— А завтра? — улыбнулся капитан.
— Завтра у меня спектакль.
— А после спектакля? — Он был настойчив, ибо, отыскав ее, не хотел, чтобы она ускользнула.
— Я постараюсь.
— Вот и отлично. Итак, до завтра. — Он выпрыгнул из машины и помог Зое выйти. Она поблагодарила, он помахал ей вслед и как на крыльях пустился в обратный путь по рю Константин.
Впервые в жизни она солгала бабушке. Это случилось на следующий день, когда Зоя опять отправилась в Opera [3] . Ей было стыдно, она испытывала жгучее чувство вины, однако старалась убедить себя, что ее невинный обман никому не причинит вреда. В конце концов, уговаривала себя Зоя, что уж тут такого страшного? Велика важность — принять приглашение на обед от человека, который хорош собой и интересен!
А бабушке было сказано, что Дягилев устраивает небольшой банкет для всей труппы, и не пойти было бы просто не по-товарищески.
— Не ждите меня, я приду поздно! — крикнула она, не оборачиваясь, чтобы Евгения Петровна не видела выражения ее глаз.
— Тебе непременно надо там быть?
— Непременно, бабушка, я не могу отказаться. — И Зоя пулей вылетела за дверь.
После репетиции Клейтон ждал ее у театра в машине. Увидев Зою, он улыбнулся и распахнул перед нею дверцу.
— Ну, как прошла репетиция? — спросил он, не столько ожидая ответа, сколько вслушиваясь в само звучание ее голоса и вглядываясь в ее глаза, которые горели еще ярче обычного — настоящие изумруды.
— Отлично. Но Нижинский сегодня вечером не танцует. Какая жалость, правда? Он замечательный танцовщик! — И она тотчас спохватилась, что Клейтон не любит балет. — Ох, я совсем забыла!..
— Ничего, — ответил капитан. — Может быть, я не так уж безнадежен, как может показаться.
Он повез ее прямо к «Максиму». Переступив порог этого знаменитого ресторана, Зоя почувствовала, что у нее перехватывает дыхание: отделанный бархатными портьерами зал был полон нарядными дамами в вечерних туалетах и элегантными мужчинами в парадных мундирах. «Сколько взрослых», — подумала Зоя, мысленно принявшись сочинять письмо Маше и представляя, как она все это опишет. Но как объяснить и подруге, и самой себе, кто такой капитан Клейтон, почему она приняла его приглашение… Он очень любезен и внимателен, но, наверно, этого еще недостаточно?.. Но ей хорошо с ним, она нисколько его не стесняется, ей нравится разговаривать с капитаном. Что тут такого? Зоя изо всех сил старалась вести себя не как восторженная девочка, а как взрослая дама. Капитан, не сводя с нее любующихся глаз, заказал шампанского. Зоя незаметно оглядывалась по сторонам.
— Вы бывали здесь?
В ответ Зоя покачала головой, припомнив свою убогую квартирку и дешевый отель, в котором они жили до переезда. Не только у «Максима» — она вообще не была ни в одном ресторане. Они с бабушкой сами себе стряпали незатейливую еду и обедали вместе с Федором.
— Нет, — сказала она, решив ничего не объяснять: вряд ли капитану будет это понятно.
— Славное место, правда? До войны я частенько сюда захаживал.
— Вы много ездили по свету?
— Порядочно. А вам не случалось бывать в Париже до… до того, как перебрались сюда три месяца назад?
Зоя поняла, почему он запнулся, и была тронута его тактом и тем, что он, оказывается, все о ней помнил.
— Мне — нет, а вот родители приезжали сюда часто.
Мама была немкой по крови, но всю жизнь прожила в России…
Клейтону очень хотелось расспросить ее о революции, но он догадывался, что разговор этот будет для нее мучителен, и решил не затевать его.
— А скажите, Зоя, вы когда-нибудь видели царя?
Зоя рассмеялась, а вслед за нею — и капитан.
— Но что же тут смешного?
— Да нет, просто дело в том… — Капитан был ей так симпатичен, что Зоя решила ему открыться. — Дело в том, что он — мой родственник, и не очень дальний.
Но ей тотчас припомнилось прощание в Царском, и лицо ее вновь стало серьезным и печальным. Клейтон налил ей шампанского.
— Не будем говорить об этом, если вам не хочется.
Зоя взглянула ему прямо в глаза:
— Нет-нет, я просто… — Она едва сдерживала слезы. — Я просто очень скучаю по ним… Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь… Они ведь по-прежнему содержатся под стражей, там, в Царском…
— Вы получаете от них какие-нибудь известия? — удивился капитан.
— Мне пишет великая княжна Мария… Маша, моя самая лучшая подруга. Когда мы бежали из России, она ??ыла очень больна. — Зоя грустно улыбнулась. — И меня заразила. У всех была корь…
Капитан не скрывал изумления: русский царь — близкий родственник этой очаровательной девушки?!
— И вы росли вместе с его детьми?
Зоя кивнула, и Клейтон улыбнулся: да, он был прав — эта маленькая балерина совсем не так проста, как кажется. Она из знатной русской семьи, у нее необыкновенное прошлое, он это сразу почувствовал.