Ну, вот. Кто о чём, а толстяк снова о еде. Или это он рыбу на жаренные в масле пирожки ловить вздумал?
— На весло налегай лучше, — посоветовал Степан ласково, но с подтекстом.
Дескать, будешь сачковать — можно и по шее схлопотать.
Из Шермана гребец был никакой. Он слишком рьяно принимался за дело, вертя веслом, будто ложкой в тарелке, но потом быстро уставал, и Чадову приходилось работать за двоих, пока напарник «восстанавливал силы».
Вот и сейчас произошло то же самое. Не успели они отплыть от берега, как Борис набил кровавые мозоли (вот неженка!) и вверил управление плавсредством единолично однокласснику. Сам же извлёк из-под скамьи маслянистый пакет и принялся за обе щёки уплетать чебуреки.
— Приятного аппетита! — сквозь зубы пожелал Степан.
— Спасибо, — как ни в чём не бывало поблагодарил «мишка Гамми».
— Ты смотри наживку не слопай. А то снова останемся без рыбы.
— Я червяков не ем, — резонно заметил Борис и, прикинув расстояние до берега, скомандовал: — Всё, суши весла. Будем якорь бросать.
Ишь, раскомандовался. Интересно, кто тут офицерский сын? Якорь булькнул в мутную воду, обдав парней холодными брызгами.
— Ну, ты, потише! — утёрся Шерман.
— Сам бы и бросал, — пожал плечами Стёпка. — По такой жаре холодный душ — самое то.
Неспешно насадил на крючок своего спиннинга наживку и, забросив снасть, принялся ждать поклёва. Спиной к нему устроился Борис, решивший попытать счастья с другого борта. На добрых полчаса установилась тишина.
Первым не выдержал пончик.
— Вот же холера! — выругался. — Её что тут, отравили, что ли? Или всю выловили?
— Не кричи, — предостерёг Чадов. — Рыбу распугаешь.
— Да что тут пугать?! Нет здесь никакой рыбы!
— Спокойствие, только спокойствие, — голосом мультяшного Карлсона призвал Степан.
— Толовую шашечку бы сюда!
— Хе! А ты ею хоть пользоваться умеешь? Помнишь «Пёс Барбос и необычный кросс»?…
Ответить Борис не успел. У него как раз клюнуло.
— Давай подсекай! — взволнованно крикнул Степан.
Удилище сильно прогнулось. Как видно, рыбка попалась немаленькая. Теперь главное — не сплоховать. Не делать резких движений, чтоб не сорвалась с крючка или не лопнула леска.
От нетерпения Шерман затанцевал на одном месте. Даже лодка закачалась. Вот же медведь.
— Готовь сачок! — велел, а сам лихорадочно вертел катушку, то наматывая, то отпуская леску.
Молодец, не мог не признать сноровистости друга Стёпа. Когда только успел набить руку? Не иначе, дома тренировался. На игрушках.
— Ага! — возликовал увалень, когда из воды показалась длинная и узкая голова.
Щука. Но не такая мелкая, как вчерашняя. Судя по морде, раза в два больше. И потяжелее будет.
Неплохое начало. Так бы и дальше.
Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — поплевал за борт.
Подвёл сачок под самый хвост рыбины и почувствовал, что может не удержать улов. Тяжёлый, зараза!
— Помогай, — попросил Борьку.
Тот быстренько бросил спиннинг на дно лодки и обеими руками ухватился за длинную ручку сачка.
Вдвоём, конечно, лучше. Живо управились.
Видя, как трепыхается и подпрыгивает под скамьями щука, приятели довольно заулыбались. Хороша, нечего сказать. Жирная и крупная. Наверное, целый метр будет. И весит чуть ли не десять килограммов. По крайней мере им так показалось.
— О-го-го-го!! — издал воинственный клич Шерман.
Чем перепугал оставшегося на берегу Петра. Парень заметался по песку, не зная, в чём дело и что предпринять.
— Как там у вас?! — донеслось с той стороны. — Всё нормально?
— О'кей, — прокричал Стёпка в сложенные рупором ладони. — У нас всё хорошо!…
И тут лодку дёрнуло.
Не удержав равновесия, мальчишки свалились на дно, пребольно стукнувшись лбами.
— Что это было? — растёр ушибленное место Чадов.
— Не знаю, — испуганно простонал Борис.
Новый рывок, и их судёнышко угрожающе накренилось носом. Присмотревшись, Степан заметил, что от носовой части вниз под воду уходит какой-то тонкий трос.
— Это ещё что такое?!
Толстяк хотел было отделаться очередным «не знаю», но на полуслове заткнулся и хлопнул себя по лбу.
— Так это ж…
— Что?
— Я велел Петру донку поставить на всякий случай!
— Вот болван!
— Так ведь сработало же?! — шмыгнул носом «мишка Гамми». — Зачем бранишься? Лучше давай вытащить попробуем.
И первый с готовностью схватился за тросик.
— Ого! — закряхтел. — Там целый крокодил, однако!
Стёпка пристроился рядышком и тоже попробовал потянуть. Не тут-то было. К тому концу словно двухпудовую (или даже тяжелее) гирю привесили.
Лодка же как будто взбесилась. Начала вертеться на одном месте по кругу. Это ей якорь мешал сорваться с места.
— Щука, — предположил Чадов. — Или сом. Лишь бы не сорвался.
— Никуда он не денется, — убеждённо заявил Борис. — Знаешь какой там крючок? Не крючок, а крючище! С мою руку толщиной.
Это он, положим, загнул. Не бывает таких крючьев. Шутит, наверное.
Через пару минут парням стало не до шуток.
Их судёнышко рвануло вперёд со страшной силой. Волны, поднятые рыбиной, бешено забарабанили по деревянным бортикам, которые, как почудилось ребятам, вот-вот поддадутся невидимому врагу и разлетятся на мелкие щепки.
Но не тут-то было. Крепкая древесина стойко выдержала атаку речного чудища, полностью оправдав деньжищи, которые Александр Борисович выложил за подарок сынишке.
Перепуганные мальчишки прижались ко дну лодки, стараясь при этом удержать равновесие.
Краем глаза Степан глянул на приятеля. Борис выглядел не лучшим образом. Пригретый жарким августовским солнцем, упитанный парень из последних сил держался за края их плавсредства.
Внезапно отчаянные всплески воды прекратились.
Из мутных глубин Салтовского водохранилища поднималось что-то действительно огромное. Гигантская скользкая спина разрезала речную гладь, а спустя пару секунд рыба решила явить миру и свою морду. Два мутных глаза размером с чайные блюдца, что «украшали» страшную усатую голову, уставились на Чадова. Злобная пасть, усыпанная острыми, словно иглы, зубами, растянулась в подобии зловещей ухмылки. Куда-то в глубь развёрстого зева уходил их трос. Как видно, страшилище глубоко заглотало наживку.