Подтянувшись, Тучегонитель несколько неуклюже взобрался на каменный подоконник. Прикинул высоту, но прыгать не рискнул, решив телепортироваться на Олимп прямо с подоконника.
Алкмена по-прежнему пребывала в некоем нервном ступоре.
Громовержец уже хотел было нажать на плече фибулу портативного телепортатора, но вдруг спохватился и поспешно добавил:
— А звать этого величайшего из греческих героев будут… м… м… м… Как же его будут звать-то?.. Ну, скажем, Зевсом Младшим… или нет, лучше Гераклом!
И сообщив это, Эгидодержавный исчез… На Олимпе в тронном зале его уже поджидал скептически настроенный Эрот.
— Ну, как всё прошло? — спросил он тяжело опускающегося на золотой трон Зевса.
— Всё было просто великолепно! — восторженно отозвался Тучегонитель, размышляя: что еще за Геракл? Ну и имя выдумал. Ох, сгоряча, ох и сгоряча. Ну да ладно, слово не воробей…
— А-а-а-а… — раздалось из глубин ночного Олимпа. — Помоги-и-и-и-те-э-э-э…
— Р-р-р-р… уау-у-у-у…
— Это кто там рычит? Цербер? — Брови Зевса взметнулись на лоб.
— Не-а. — Эрот протяжно зевнул. — Это слегка спятившая Гера за обслуживающим персоналом гоняется!
Громовержец на троне лишь скорбно вздохнул.
* * *
И вот миновало долгих девять месяцев.
В тот знаменательный день, когда должен был появиться на свет великий сын Зевса, на Олимпе разразился страшный скандал.
Впрочем, в том, что он будет, никто особо и не сомневался.
* * *
В тронном зале Олимпа царила зловещая торжественность.
Радостный Зевс ехидно поглядывал на собирающихся склочных подопечных. Новость, которую он им сейчас преподнесет, всех просто ошарашит. Особенно будет беситься богиня Гера. Думать об этом Эгидодержавному было ужасно приятна.
— Друзья мои… — торжественно начал Тучегонитель, и все боги сразу же насторожились, ибо обычно общие собрания Зевс начинал словами «Ну что, засранцы, доигрались?!»
— Друзья мои, братья и сестры, коллеги! Выслушайте, что велит мне сказать вам мое любящее сердце.
Дальше, в принципе, можно было и не продолжать, ибо боги и так уже находились в состоянии глубочайшей опупелости. У всех без исключения на лицах читалась одна и та же мысль: «Зевс только что окончательно и бесповоротно сошел с ума!»
— Сегодня, да, друзья мои, именно сегодня в Греции родится великий герой. И именно он будет повелевать всеми своими родственниками, потомками блистательного Персея!
— Ё-моё… — только и нашелся бог войны Арес, у которого от сногсшибательной новости даже опустились руки, и он выронил надкушенный сочный персик.
Все боги, включая Зевса, как завороженные глядели на этот покатившийся по полу плод, который, ткнувшись в изящную сандалию Геры, резко остановился.
Тишина в тронном зале повисла настолько зловещая, словно явилась из самых глубоких пустот ужасного Тартара.
Тучегонитель на троне улыбнулся. Он ждал взрыва, и взрыв (естественно, в переносном значении) незамедлительно последовал.
* * *
— Это, интересно, чей будет ребенок? — несколько визгливо спросила Гера, сверля злобным взглядом прочих богов.
— Мама, да ты что?! — отшатнулся Арес, прячась за широкой спиной хмурого Гефеста.
— Чей это ребенок, я вас спрашиваю?
— Мой! — спокойно ответил Зевс.
Присутствующие побледнели и все как по команде заткнули уши. Исключением оказался лишь сам Громовержец, но он предварительно вставил беруши, подаренные Эгидодержавному щедрым на хитрые выдумки Асклепием.
— А-а-а-а… — дико завизжала благоверная Зевса, да так завизжала, что в соседнем пиршественном зале полопались все прозрачные емкости с волшебной амброзией.
— Сволочь, — истошно орала Гера, — подонок, гад ползучий, импотент недорезанный, кобель поганый, мерзкий волосатый бабник, сатир хромой, циклоп неуклюжий…
Вытащив из ушей мягкие затычки, Тучегонитель с большим вниманием вслушивался в поток отборной ругани. Прочие боги тоже очень сильно заинтересовались, а Эрот, так тот вообще восхищенно цокал языком.
— Жалкий предатель, морда бесстыжая, кентавр недоделанный, минотавр безрогий, пес смердящий…
— Это ты о ком?! — прорычал Зевс, бесцеремонно вклинясь в поток бесконечной ругани.
Гера запнулась и, осторожно покосившись на прислоненный к трону молниеметатель, нервно огладила схваченные золотой заколкой длинные волосы, а затем без запинки ответила:
— О Цербере!
Громовержец расплылся в лучезарной ухмылке.
— Ну и за что ты его так? Очень даже милый песик. Всегда знает свое место в отличие от некоторых (хмурый взгляд в сторону притихшего Ареса).
Ситуация мгновенно разрядилась. Боги оживились, загомонили, кто-то деликатно рассмеялся.
— Значит, этот младенец будет из великого рода персеидов, — подал голос Аполлон. — М-да, истинный подарок преподнес ты нам сегодня, не правда ли, друзья?
Боги согласно закивали.
— Да, я такой, — кичливо подтвердил Зевс. — Это вам мой подарок, дабы не особо в ближайшее время скучали.
— Да мы… в общем-то… — промямлил Гермес.
Но на него тут же зашикали, и он быстро затерялся в толпе прекрасных наяд из свиты владыки морей Посейдона.
— Предупреждаю, — продолжал Громовержец, — мой ребенок будет расти не по дням, а по часам. И посему очень скоро вы сможете воочию лицезреть его здесь, на Олимпе.
— Это я постарался! — похвастался Эрот. — Гены смертных и бессмертных дают, знаете ли, любопытнейшие результаты.
— Слушай, Зевсик, — вдруг снова оживилась Гера, — а что, если ты говоришь нам неправду?
В тронный зал мгновенно вернулась опасная напряженность.
— То есть как это неправду? — возмутился Зевс и даже в сердцах топнул ногой.
— А что, если это очередная твоя не очень удачная шутка?
— Вот-вот, — поддержала Геру богиня обмана Ата. — Как ты докажешь, что говоришь о рождении великого героя серьезно?
— Проклятые бабы! — яростно прошипел Громовержец, смущенно ерзая на троне. — Какие еще доказательства вам, идиоткам, нужны?
— Дай нерушимую клятву, — с готовностью предложила Гера, — что тот, кто родится сегодня первым в роде персеидов, и будет повелевать своими божественными родственниками.
Тучегонитель насторожился.
Во всей этой напыщенной болтовне чувствовался подвох. Хитрая интрига, коварный замысел, на которые Гера была ой как способна… короче, то что надо!
— Отлично! — Зевс оглушительно хлопнул в ладоши. — Если ты от этого будешь крепче спать… так уж и быть, даю нерушимую клятву!