Однако мужику здорово повезло, и он отделался всего лишь переломом левой ноги.
— Вот так! — торжественно объявил сын Зевса, еле перекрывая своим мощным басом радостные вопли зрителей.
— Мой сынуля дрался в четверть силы, — заметил на Олимпе Зевс, — а ведь мог всыпать этому уроду по первое число/
— Справедлив, — согласно закивали Гермес с Эротом, — но суров…
— Весь в меня! — в который уже раз похвастался жутко довольный Зевс.
* * *
Деянира оказалась очень симпатичной девушкой. Маленькая светлоглазая брюнетка пришлась Гераклу очень даже по душе.
Сыграть свадьбу решили в Тиринфе. В том самом городе, где великий сын Зевса регулярно получал от мерзавца Эврисфея всяческие бредовые задания. Таким образом Геракл решил посрамить известного недоноска Микен и здорово поиздеваться над Эврисфеем, поминая подлого труса и завистника во время свадьбы и брачной ночи.
Услышав о сем желании, Софоклюс справедливо предположил, что сына Зевса хватил небольшой солнечный удар, но перечить герою историк по обыкновению не стал. Мания величия у Геракла прогрессировала поистине титаническими темпами. Тревога вкралась в заботливое сердце хрониста. Как бы не пришлось потом могучему эллину лечиться от весьма заразной напасти у самого Зигмундиса Фрейдиуса.
Фрейдиус, как известно, лечил хроническую (от слова «хроники», то есть героическую либо эпохальную!) манию величия старым проверенным способом: сажал пациента в запертую комнату без окон и устанавливал перед больным огромное, в человеческий рост зеркало. Через неделю, максимум через две пациента настолько начинало тошнить от собственной рожи, что он тут же излечивался и вел себя в дальнейшем как и подобает добропорядочному греческому гражданину. И совсем неудивительно, что от опасного психического расстройства у Фрейдиуса анонимно лечился чуть ли не каждый второй античный царь.
Приняв свое сумасбродное решение, Геракл посадил безмерно восхищенную габаритами и славой будущего мужа Деяниру в золотую колесницу и повез невесту в далекий Тиринф. Софоклюсу же в наказание за постную харю сын Зевса приказал бежать за боевой повозкой следом, а дабы хронист элементарно не удрал, могучий герой отобрал у него заплечную сумку со всеми ценными историческими дощечками и со съестными припасами.
Но и на этом приключения великого героя в окрестностях города Калидона не окончились.
* * *
Бежавший следом за золотой колесницей Софоклюс уже было приготовился отдать Танату измученную душу, как вдруг путь боевому экипажу преградила широкая река.
— Могу поклясться пустотами Тартара, что в прошлый раз, когда я ехал этой же дорогой в Калидон, никакой реки тут и в помине не было! — гневно воскликнул Геракл.
— Ну да, ну да, — тяжело дыша, захихикал историк. — Наверное, за ночь местные бобры построили огромную плотину и повернули речку в иное русло.
— Бобры? — Сын Зевса задумчиво потирал затылок. — Мерзкие существа. Известно: убил бобра — спас дерево!
— Верни дощечки, я новый афоризм запишу! — тут же гневно потребовал Софоклюс. — Ведь ради тебя стараюсь!
— Обойдешься.
— Тебе же хуже.
— А что это такое афоризм? — невинно улыбаясь, спросила дотоле молчавшая Деянира.
— Афоризм — это на редкость глупое выражение, искусно поданное в философски завуалированной форме житейской мудрости! — знающе пояснил посмеивающийся хронист.
— Ну ты, поговори мне еще! — рявкнул Геракл, с большим неудовольствием глядя на приближавшегося к ним бородатого белого кентавра.
— О, приветствую вас, достопочтенные путешественники! — поклонилось копытное, и сын Зевса тут же заподозрил неладное.
Уж больно физия у этого кентавра была лукавая, этакая хитрая смесь Софоклюса с Автоликом.
— Какого сатира тебе от нас нужно? — гаркнул герой, да так, что человекообразная конячка в испуге отшатнулась.
— Меня зовут Несс, — с опаской ответил кентавр. — За небольшую плату я перевожу путников на своей широкой спине через эту глубокую опасную речку.
«Ишь ты, хитрая морда!» — подумал Геракл, а вслух произнес:
— Не ты ли случайно подговорил местных бобров изменить русло этой реки?
— Каких бобров? — опешил Несс. — О чем ты, о благородный странник?
— Ладно, проехали, — отмахнулся от непонятливой конячки сын Зевса. — Что ж, ежели хочешь, то можешь перевезти на другую сторону мою прекрасную невесту Деяниру. Но если она хотя бы немного замочит в воде края своей одежды, я лично повыдергиваю тебе твои поганые копыта.
Не знал ведь могучий герой, что коварного Несса подослала не менее коварная Гера с целью устроить любимому сынуле Зевса очередную пакость.
Но Геракл оказался не робкого десятка, что с триумфом подтверждали его многочисленные подвиги, которых было значительно больше официальных двенадцати.
Ломая свою героическую голову над тем, как бы переправить на противоположный берег тяжеленную колесницу, сын Зевса не сразу заметил, что кентавр Несс с прекрасной Деянирой на спине уже вовсю гребет, переплывая глубокую речку.
«Пусть копытное заодно и колесницу на своем широком горбу на другой берег перетянет, — принял единственно верное решение Геракл, — а то уж больно грамотный».
— Эй! — обеспокоенно закричал Софоклюс. — Геракл, по-моему, этот наглый кентавр похищает твою будущую жену!
— Что-о-о-о?!
Полным ярости взглядом могучий герой посмотрел на противоположный берег, где вероломный кентавр крутил руки отчаянно отбивавшейся от бандита Деянире.
— Софоклюс, отойди, мне нужен хороший разгон! — крикнул сын Зевса и, разбежавшись, одним махом перепрыгнул широкую реку.
— Мать моя Ехидна! — не поверил своим глазам Софоклюс. — Наверное, это и есть та самая любовь!
А Геракл уже раздавал на другом берегу праздничные пряники.
Рыдающая Деянира была быстро отобрана у мерзавца и бережно усажена на мягкую травку, сам же четвероногий подлец был ловко пойман, схвачен за длинный хвост и со свистом раскручен над героической головой.
Увидав такое дело, Софоклюс мгновенно упал на землю, закрыв лысину руками.
«Вжих-вжих», — быстро вращалась в ужасе ржущая человекообразная конячка.
— Отпусти-и-и-и… меня-а-а-а… — протяжно вопил Несс.
— Внимание, отпускаю! — гаркнул вошедший в лихой раж сын Зевса.
— Не-э-э-эт… — сдавленно взвизгнуло в небе, и над залегшим Софоклюсом пронеслось что-то большое и невероятно тяжелое, обдав молящегося всем возможным богам историка ураганным порывом ветра.
* * *
— Ну, как там погода? — поинтересовался Зевс, зашивающий слегка порвавшуюся розовую тапочку. — Мое вмешательство пока не требуется?