– Ты сделала меня ленивым, счастливым, молодым и вечно возбужденным.
– Ты сделал со мной то же самое. – Динна наклонилась к нему, и они снова поцеловались. – Я чувствую себя двадцатилетней, самое большее двадцатидвухлетней.
– Отлично, тогда давай поженимся и заведем дюжину детей.
Динна быстро посмотрела на Бена, на какое-то мгновение ей даже показалось, что он говорит серьезно.
– Тогда бы у нас точно появились новые заботы. А что, разве нет? – Говорить на эту тему с Беном всерьез Динна не могла, это было бы неправильно. Поэтому она спросила: – Какие у нас планы на эти выходные?
Динна подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Было так приятно сидеть рядом с Беном, жить с ним, ездить с ним в Кармел или оставаться в городе, просыпаться рядом с ним по утрам и засыпать в одной постели. Она чувствовала себя так, словно они провели вместе сто лет, а не семь недель. Динне не верилось, что прошло так мало времени, что их жизни так быстро срослись в одну. Можно было только удивляться, как много всего произошло за такое короткое время.
– Хочешь поехать в Кармел или тебе надоело?
– Мне это никогда не надоест. Кармел – самое лучшее место для жизни, такое тихое, спокойное.
– Я рад, что ты так считаешь. – Бен взял ее за руку. – У меня тоже такое чувство. Но я все время думаю, что тебе могло бы понравиться какое-нибудь более экзотическое место.
– Какое, например?
Предположение Бена заинтересовало Динну. Может, Афины? Усилием воли она выкинула из головы мысли о Марке.
– Ну, не знаю, например, мы могли бы съездить в Беверли-Хиллз. Я там давно не был. – Обычно Бен приезжал туда всего на один день и уже к обеду возвращался домой. – А можем выбраться даже в Нью-Йорк.
Бен никогда не уезжал очень далеко от своей работы, от галерей, других дилеров, художников, аукционов. На свой лад он был почти так же одержим работой, как Марк. Различие состояло в том, что Бен включал в свой мир и Динну и их страсть была общей.
– Так что решай, куда бы ты хотела отправиться в этот уик-энд?
– Я же сказала, в Кармел.
Динна открыла глаза и улыбнулась теплой, счастливой улыбкой.
– Что ж, значит, едем в Кармел.
– Кстати, это мне напомнило... – Динна нахмурилась. – Мне нужно забрать кое-какие вещи из дома.
Она не была дома несколько дней. Порой Динна спрашивала себя, что думает о ее отсутствии Маргарет. Она объяснила экономке, что работает в студии подруги и ей проще ночевать там же, а не ездить домой. Иногда, после выходного Маргарет, Динна заезжала рано утром домой и приминала белье на кровати, чтобы казалось, будто она спала дома. Однако Динна догадывалась, что ее уловки никого не могли обмануть. И меньше всего – женщину, которая работала в их семье много лет. Но не могла же она ей сказать: «Я влюбилась в другого мужчину»? Поэтому она старалась сохранять спокойствие и по возможности не встречаться взглядом с проницательными голубыми глазами пожилой экономки.
В два часа дня Бен высадил Динну за квартал от ее дома. Динне нужно было просмотреть почту и подписать несколько чеков. Кроме того, нужно было выплатить жалованье Маргарет и оставить ей деньги на продукты, хотя Динна больше не питалась дома. Ее сердце – и желудок – жило в другом месте. Динна даже перестала работать в своей домашней студии. Теперь она рисовала только у Бена. Там же она работала и над одной картиной втайне от Бена, обращаясь к ней, только когда Бен отсутствовал.
Динна вошла в дом и окликнула Маргарет. Но экономка не отозвалась. Зачем ей было приходить – хозяйка не бывала дома, и делать здесь было почти нечего. На столике, как обычно, лежали стопка счетов и несколько приглашений, не представляющих интереса. Ни одного письма ни от Пилар, ни от Марка. Марк не писал жене, он ей звонил. Для него тоже не было никакой почты. Всякий раз, когда Марк куда-то уезжал, три раза в неделю приходила Доминик и забирала почту Марка, чтобы переслать ее вместе с деловыми бумагами.
Динна медленно поднималась по лестнице, в одной руке она несла почту, другая скользила по перилам. Дойдя до верхней площадки лестницы, она остановилась. Даже само возвращение домой действовало на нее подавляюще. У нее было такое ощущение, будто ее силой заставили отказаться от мечты, снова стать старше, отдалиться от мужчины, который говорил с ней о браке и о дюжине детей. Динна вздохнула и улыбнулась своим мыслям. Из комнаты донесся телефонный звонок. Сначала Динна не хотела брать трубку, но потом подумала, что это может быть Бен – не дождавшись, когда она освободится, он мог позвонить ей из телефона-автомата. Казалось, кроме них, на свете никого больше не существовало, остались только они двое.
– Слушаю, – сказала Динна с улыбкой в голосе, сняв трубку.
– Алло? «Боже, это Марк!»
– Алло?
Динна попыталась выиграть время.
– Марк, это ты?
– Как видишь. Я требую объяснений, что это за сумасбродство с выставкой. Я узнал от Доминик, она мне только что звонила.
– Как удобно.
– Кажется, я тебе четко объяснил, как отношусь к этой затее. Но ты сделала по-своему, и твой поступок отдает плохим вкусом.
Марк был в ярости.
– Напротив, уверяю тебя, все было сделано с большим вкусом.
– А вот это, моя дорогая, вопрос спорный. Ты прекрасно знаешь, что я запретил тебе устраивать выставку. А какая огласка! Бог мой, Динна, да ты ведешь себя словно какая-то хиппи!
– Это совершенно не так. – Динна напряженно выпрямилась. – Благодаря хорошим отзывам о выставке я почувствовала себя серьезным художником. И возможно, я и есть серьезный художник.
– Мне казалось, этот вопрос мы с тобой давным-давно решили.
– Может быть, ты и решил, а я – нет.
«Черт бы его побрал. Он не понимает меня и никогда не понимал!»
– Ясно. Как бы то ни было, надеюсь, в этом^своем новом качестве ты не собираешься каждый день позволять себе подобные представления для публики.
– Не волнуйся, этого не будет. Мне повезет, если удастся устраивать выставки хотя бы каждые пять лет.
– В таком случае мне жаль, что я пропустил эту.
– Неправда.
Теперь Динна тоже пришла в ярость и не собиралась подыгрывать Марку.
– Я тебя не понял.
– Я сказала, что ты вовсе не жалеешь, что не был на моей выставке. Мне надоело твое лицемерие, меня от него уже тошнит! Как ты смеешь принижать мою работу!
Марк был в шоке.
– Динна?..
– Извини, я... – Динна не понимала, что с ней происходит, но она больше не могла держать все в себе. У нее появилась острая потребность выпустить на свободу свои чувства. – Не знаю, Марк, наверное, я просто устала.