Пауэрс смотрел в стол. Кожа у глаз и на скулах натянулась.
– Хватит пудрить мозги! – бросил он, не поднимая головы. – Я устал от тебя и от твоего вранья! Ее нет в соседней комнате. Она в своем большом доме на холме. Старый, как мир, трюк. – Он посмотрел на Босха и усмехнулся. – Стараешься навесить все дерьмо на полицейского? Зачем тебе это надо? Слабо, приятель! И сам ты слабак!
Босх потянулся к магнитофону и нажал кнопку воспроизведения. Комнату наполнил голос Вероники Алисо:
«Это он! Он ненормальный! Я не могла его остановить, а потом было слишком поздно! И не могла никому сказать – люди подумали бы…»
Босх выключил магнитофон.
– Мне не полагалось прокручивать тебе даже часть записи. Но мы оба копы, и я хотел, чтобы ты понял, в каком очутился положении.
Гарри наблюдал, как Пауэрс закипал. Гнев клокотал у него в груди, глаза потемнели. Ни один его мускул не дрогнул, но он весь подобрался и напрягся. Однако сумел взять себя в руки и заговорил спокойно:
– Пустой треп. И никаких доказательств. Сплошные фантазии, Босх. Ее слово против моего слова.
– Так оно и было бы. Если бы мы не получили вот это.
Босх открыл папку и бросил перед Пауэрсом пачку фотографий. Он старательно разложил их веером, чтобы дать возможность Пауэрсу рассмотреть.
– Что скажешь? Неплохо подтверждает ее рассказ!
Он терпеливо ждал, пока Пауэрс изучит снимки. Разъяренный полицейский чуть снова не сорвался, но опять сумел совладать с собой.
– Ни черта не подтверждает. Она сама могла снять. Любой мог. А вы получили пачку фотографий и рады? Вас облапошили! Верите всему, что она напела!
– Не она дала нам фотографии. – Босх достал из папки ордер на обыск и положил перед Пауэрсом. – Пять часов назад мы послали текст по факсу судье Уоррену Ламберту в Палисадес. Он вернул нам ордер подписанным. Эдгар и Райдер провели в твоем домишке в Голливуде почти всю ночь. И среди прочего изъяли «Никон» с телеобъективом и эти фотографии. Они оказались под матрасом.
Босх сделал паузу, чтобы Пауэрс осознал смысл его слов. В потемневших глазах полицейского мелькнула ярость.
– Кстати, мы нашли кое-что еще. – Гарри поставил на стол коробку. – Лежала у тебя на чердаке со всякой рождественской мишурой. – Он перевернул коробку, и из нее во все стороны посыпались пачки денег. Часть их упала на пол. Босх потряс коробку и, убедившись, что в ней ничего не осталось, швырнул вслед за банкнотами.
Пауэрс уставился на тугие пачки. Гарри понял, что он у него в руках. Но понимал, что благодарить за это следует Веронику Алисо.
– По-моему, ты не настолько глуп, – спокойно продолжил Босх, – чтобы хранить фотографии и наличность дома. Хотя мне случалось сталкиваться с подобным идиотизмом. Однако думаю, что ты понятия не имел, что все это барахло у тебя в доме, поскольку не прятал сам. Но мне безразлично. Хорошо бы, конечно, взять и Веронику, но ничего не поделаешь, она нам нужна, чтобы навести на тебя. Имея фотографии, показания Вероники и многое другое, о чем мы с тобой беседовали, мы сумеем предъявить тебе обвинение в убийстве. Прибавь умысел – усугубляющее вину обстоятельство. Тебе грозит скорее всего пожизненное заключение без права помилования. А теперь я, пожалуй, принесу тебе телефон. Зови адвоката, только очень опытного. Тебе нужен человек, умеющий работать за пределами судебного зала заседаний. С талантом посредника.
Босх встал и направился к двери. Но, взявшись за ручку, обернулся:
– Поверь, Пауэрс, у меня муторно на душе. Ты ведь коп. Я надеялся, вывернешься ты, а не Вероника. Похоже, молот опускается не на ту голову. Но такова жизнь в большом городе – кому-то приходится принимать удар на себя.
– Стерва! – негромко, но взволнованно произнес Пауэрс. И добавил что-то шепотом, Гарри не расслышал.
Он знал: дело сделано.
– Это была ее затея, – проговорил Пауэрс. – От начала и до конца. Она облапошила меня, а сейчас водит за нос вас.
– Хочешь со мной обсудить ситуацию? – спросил Босх.
– Да. Может, что-нибудь вместе придумаем.
В девять утра Босх сидел в кабинете лейтенанта и вводил Биллетс в курс дела. В руках он держал пустой картонный стаканчик из-под кофе. Он не выбрасывал его в мусорную корзину, чтобы стаканчик напоминал, что надо выпить еще кофе. Босх смертельно устал. Под глазами залегли темные круги, от кофе и выкуренных сигарет мучила горечь во рту. Желудок бунтовал – за последние двадцать часов Босх съел лишь плитку шоколада. Однако он ощущал себя счастливым человеком. Он выиграл последний раунд с Пауэрсом. А в таких схватках последний раунд решает все.
– Итак, – подытожила Биллетс, – он во всем признался.
– Привел свою версию. Валит все на Веронику. Но это было предсказуемо. Не забывай, он считает, что она в соседней комнате дает показания против него. Изображает ее ужасной злобной черной вдовой, а у самого словно не промелькнуло ни одной нехорошей мысли, пока он с ней не познакомился.
Босх поднес стаканчик ко рту, но вспомнил, что тот пустой.
– Привезем ее сюда, она узнает, что Пауэрс разговорился, и тогда получим еще одну версию.
– Когда уехали Джерри и Киз? – спросила лейтенант.
Гарри посмотрел на часы.
– Минут сорок назад. Вот-вот должны вернуться.
– А почему ты сам не поехал за ней?
– Решил, раз я взял Пауэрса, пусть они берут ее. Что-то вроде разделения обязанностей.
– Берегись! Будешь так себя вести, потеряешь репутацию крутого парня.
Босх улыбнулся и посмотрел на дно кофейного стаканчика.
– Так в чем суть его версии? – произнесла лейтенант.
– Как мы и предполагали, Пауэрс явился снять показания после кражи в доме Алисо. С того момента все и началось. Он утверждает, что инициатива принадлежала Веронике. Их отношения быстро развивались. Он часто патрулировал окрестности, а Вероника утром, когда Тони уезжал на работу или отправлялся в Лас-Вегас, приезжала к нему. По словам Пауэрса, она его сильно возбуждала. Секс был приятным и необычным. Он от нее балдел.
– А вскоре Вероника попросила его следить за Тони.
– Точно. Первая поездка в Лас-Вегас была обычным заданием, однако дала хорошие результаты: Пауэрс вернулся с пачкой фотографий Тони с девицей и множеством вопросов о том, чем он там занимается. Пауэрс не дурак и смекнул, что у Алисо рыльце в пушку. Он утверждает, что Вероника его во все посвятила – он даже знал всех бандитов по именам. Она призналась, какие там крутятся деньги. Вот тогда и родился план. Вероника заявила, что Тони должен исчезнуть. Он исчезнет, а они останутся с большими деньгами. Тони долгие годы вел нечестную игру и набил в кубышку не менее двух миллионов. Плюс то, что они возьмут у него, подкараулив на дороге.
Босх встал и стал расхаживать перед столом Биллетс. Он слишком устал от сидения.