– У него пушка! У него пушка! – крикнул он, падая.
Приземлившись, он услышал дробный стук каблуков по деревянному настилу террасы – судя по всему, Фокс побежал к двери. Потом хлопнул первый выстрел. Босх был уверен, что стрелял Фокс. После этого начали стрелять полицейские, чьи пушки загрохотали, как орудийный салют на Четвертое июля. Стрельба велась такая частая, что Босх не мог подсчитать количество выстрелов. Он лежал на траве лицом вниз, надеясь, что полицейские правильно оценят его позу и стрелять в него не будут.
Все кончилось в какие-нибудь восемь секунд. Когда затихло эхо и снова установилась тишина, Босх крикнул:
– Я офицер полиции! Я не вооружен и угрозы для вас не представляю! Повторяю, я офицер полиции, и у меня нет оружия!
В следующее мгновение он почувствовал, как к его затылку прикоснулся горячий от стрельбы пистолетный ствол.
– Где твои документы?
– Во внутреннем кармане пиджака, – сказал он и тут же, вспомнил, что его идентификационную карточку забрал Ирвинг.
– В таком случае перекатывайся на спину, но медленно, – отозвался полицейский, продолжая прижимать ствол пистолета к его затылку.
– Погодите! У меня нет документов.
– А это что такое выпирает? Давай переворачивайся...
– Говорю же, у меня нет идентификационной карточки. Впрочем, другие документы есть и находятся в левом внутреннем кармане.
Полицейский начал похлопывать его по карманам.
– Позвольте же мне подняться. Я ничего дурного вам не сделаю, – проговорил Босх.
– Тихо, лежать! – скомандовал полицейский.
Он вынул из кармана пиджака Босха его бумажник и взглянул на находившиеся внутри под прозрачным пластиком водительские права.
– Что там у него, Джимми? – крикнул второй полицейский, которого Босх не видел. – Он и в самом деле коп?
– Говорит, что коп, но ни значка, ни удостоверения не имеет. Однако водительские права у него есть.
Когда Босх перевернулся на спину, его обыскали на предмет оружия.
– Нет у меня оружия. Я чист.
– Очень хорошо... Ну-ка, заведи руки за спину...
Босх сделал, как ему было велено, после чего у него на запястьях защелкнулись наручники. Потом обыскивавший его коп вызвал по рации подкрепление и карету «скорой помощи».
– Можешь подниматься.
Босх встал на ноги и в первый раз с начала перестрелки взглянул на веранду и дом. Второй полицейский стоял у двери, направив ствол своего пистолета на лежавшего у порога Фокса. Когда полицейский с рацией предложил Босху пройти на веранду, он, бросив на Фокса скользящий взгляд, заметил, что тот еще жив. Его грудь судорожно вздымалась и опускалась, но ранен он был тяжело. Пули из полицейских пистолетов изрешетили ему живот и обе ноги, а одна пронизала насквозь обе щеки. Челюсть у него отвалилась, а глаза расширились и смотрели остановившимся взглядом прямо перед собой, словно он взирал на приближавшуюся к нему смерть.
– Я знал, что ты будешь стрелять, ублюдок, – пробормотал Босх, глядя на него в упор. – Вот и подыхай теперь.
– Замолкни, – приказал ему полицейский, которого напарник называл Джимми. – И веди себя тихо. По крайней мере здесь и сейчас.
На улице уже стали собираться местные обыватели, чтобы поглазеть на окровавленное тело и полицейских с дымящимися пушками. Те, что жили поблизости, обозревали место преступления с порогов и веранд своих домов. «Нет ничего лучше стрельбы, чтобы привлечь внимание людей, живущих в пригороде, – подумал Босх. – Они сбегаются на запах пороховой гари охотнее, нежели на запах жареных сосисок».
Полицейский что помоложе повернулся к Босху, и он заметил у него на груди табличку с именем, идентифицировавшую его как Д. Спаркса.
– Если ты и в самом деле коп, – сказал парень, – то расскажи связно, что здесь произошло.
– Вы оба вели себя как герои. Вот что здесь произошло, – ответил Босх.
– Хватит нести всякую чушь. Давай рассказывай, что здесь было.
Босх услышал отдаленное завывание полицейских сирен. Прибывало подкрепление.
– Моя фамилия Босх. Я сотрудник ПУЛА. Человек, которого вы сейчас подстрелили, проходит как подозреваемый по делу об убийстве Арно Конклина, бывшего окружного прокурора графства, а также лейтенанта ПУЛА Харви Паундса. Уверен, что вы знаете об этих преступлениях.
– Ты слышал? – Молодой полицейский бросил взгляд на своего напарника, после чего снова посмотрел на Босха, но уже более уважительно. – Кстати, где ваш значок?
– Украден. Но я готов сообщить вам номер телефона, чтобы вы могли навести справки на мой счет. Это номер офиса заместителя начальника управления Ирвинга. Он подтвердит мои слова.
– С этим можно и подождать. Скажите лучше, что этот тип здесь делал? – Д. Спаркс ткнул пальцем в Фокса.
– Этот человек скрывался от преследования. Сегодня утром мне позвонили и сказали, чтобы я приехал по этому адресу. И я поехал. А этот тип устроил мне здесь засаду. Он должен был меня убрать, поскольку только я один мог его опознать.
Молодой коп с сомнением посмотрел на Босха, задаваясь, судя по всему, вопросом, можно ли верить в столь невероятную историю.
– Вы приехали как раз вовремя, – продолжал Босх. – Он уже собирался меня убить.
Д. Спаркс согласно кивнул. Хотя эта история по-прежнему казалась невероятной, она начинала все больше ему нравиться. Неожиданно он нахмурился и строго посмотрел на Босха.
– Кто в таком случае звонил по номеру девять-один-один? – спросил он.
– Это я, – ответил Босх. – Я приехал сюда, обнаружил, что дверь открыта, и вошел в дом. Я как раз набирал номер девять-один-один, когда он на меня накинулся. Тогда я просто бросил трубку на стол, поскольку знал, что вы, парни, все равно сюда приедете.
– Зачем вы звонили по номеру девять-один-один, если он еще на вас не напал?
– А затем, что обнаружил кое-кого в задней комнате.
– Что вы сказали?
– В доме в постели лежит женщина. Похоже, она мертва уже не меньше недели.
– Кто такая?
Босх посмотрел молодому копу в глаза.
– Понятия не имею.
* * *
– Почему вы скрыли от полиции тот факт, что вашу мать убила Мередит Роман? Почему солгали?
– Даже не знаю. Я еще не пришел к окончательному выводу. Возможно, это как-то связано с тем, что она написала в своем прощальном письме и что потом с собой сделала... Как бы это сказать попонятнее? Вероятно, я тогда подумал, что с нее хватит. Решил спустить это дело на тормозах, что ли...
Кармен Хинойос кивнула в знак того, что понимает мотивацию его поступка. Это было тем более удивительно, что сам Босх не смог бы со всей уверенностью сказать, почему это сделал.