Фокс пересекал одну из южных аллей у Ла-Брю-авеню около двух часов дня, когда на него наехала машина. Полиция заявляет, что Фокс скорее всего погиб от удара на месте, после чего машина протащила его тело еще несколько ярдов.
Полиция утверждает, что машина, сбившая Фокса, после удара на мгновение замедлила ход, но потом снова увеличила скорость и скрылась из виду. Пока что указанная машина не обнаружена, свидетели же не смогли дать ее удовлетворительного описания, не назвав ни марки, ни года выпуска. Полиция уверяет, что расследование этого инцидента будет продолжено.
Менеджер избирательной кампании Конклина Гордон Миттель сказал, что Фокс подключился к работе избирательного штаба всего неделю назад.
Конклин, которого представители прессы нашли в офисе окружного прокурора, где он возглавляет специальную комиссию по расследованию, созданную по инициативе ушедшего в отставку окружного прокурора Джона Чарлза Стока, сообщил, что лично познакомиться с Фоксом еще не успел, но тем не менее скорбит о смерти этого человека, работавшего в его избирательном штабе. От дальнейших комментариев по поводу этого происшествия кандидат воздержался».
Закончив чтение, Босх некоторое время рассматривал заметку.
– Этот парень, Монти Ким, у вас еще работает?
– Ты шутишь? Это же было тысячу лет назад. В те времена новостями занимались сплошь белые парни в белых рубашках и галстуках.
Босх взглянул на собственные рубашку и галстук и со значением посмотрел на репортершу.
– Извини, – быстро сказала она. – В любом случае я не знаю, где теперь Монти Ким. И про Конклина ничего не знаю. Это, видишь ли, было до меня, в другую эпоху. А он выиграл тогда выборы?
– Выиграл. Помнится, он отработал в этой должности два срока, а потом вроде как стал генеральным прокурором или еще кем-то. Я точно не знаю, потому что меня тогда здесь не было.
– По-моему, ты сказал, что прожил здесь всю свою жизнь.
– Уезжал ненадолго.
– Во Вьетнам, да?
– Совершенно верно.
– Да, там побывали многие парни твоего возраста. Вероятно, то еще было путешествие. Вы по этой причине все потом копами заделались? Чтобы можно было по-прежнему носить при себе оружие?
– Вроде того.
– Как бы то ни было, но если Конклин еще жив, то, несомненно, превратился в старую развалину. Но Миттель здесь, в городе. Да ты и сам это знаешь. Очень может быть, что сейчас он сидит в одном из этих закутков и обедает за счет мэра.
Она улыбнулась, но Босх ее шутку проигнорировал.
– Да, он стал большим человеком. Что, интересно, о нем рассказывают?
– О Миттеле? Ну, не знаю... Много всего. Говорят, у него крупная адвокатская контора в нижней части города и он водит дружбу с губернаторами, сенаторами и другими могущественными людьми. Последнее, что я о нем слышала, – будто он собирается финансировать политический проект Роберта Шеперда.
– Роберта Шеперда? Ты имеешь в виду того компьютерного парня?
– Я бы скорее назвала его компьютерным магнатом. Да ты что – газет не читаешь? Шеперд хочет баллотироваться, но тратить на это свои собственные деньги ему не улыбается. Миттель же занимается сбором средств для создания фонда, который будет финансировать его пробную кампанию.
– Куда же он хочет баллотироваться?
– Господи, Босх! Положим, газет ты не читаешь, но телевизор-то наверняка смотришь?
– В последнее время я был очень занят. Так куда он все-таки хочет баллотироваться?
– Ну, насколько я понимаю, как всякий эго-маньяк, он собирается баллотироваться в президенты. Но в данный момент положил глаз на сенат. Шеперд хочет стать кандидатом от третьей партии. Республиканцы для него, видите ли, слишком «правые», а демократы – слишком «левые». А вот он, Шеперд, стоит точно посередине. И насколько я понимаю, если кто-нибудь и в состоянии собрать для него деньги, чтобы он мог исполнить танец кандидата от третьей партии, – так это Миттель.
– Итак, Миттель хочет создавать президентов.
– Типа того. Но какого черта ты меня о нем выспрашиваешь? Я – уголовный репортер, ты – полицейский. Какое отношение к нам может иметь упоминающийся в этой заметке Гордон Миттель?
Она ткнула пальцем в фотокопию статьи, которую все еще держал в руках Босх, и тот понял, что, возможно, задал слишком много вопросов.
– Просто пытаюсь понять, что к чему, – уклончиво ответил он. – Как ты совершенно справедливо заметила, газет я не читаю.
– Тебе и не надо читать никаких газет, кроме «Таймс», – засмеялась она. – Если я застану тебя за чтением «Дейли ньюс» или, того хуже, за беседой с каким-нибудь репортером из этой паршивой газетенки, то не знаю, что с тобой сделаю.
– Обольешь меня презрением, да?
– Непременно...
Он почувствовал, что ему удалось отвлечь ее от подозрений. Помахав у нее перед носом фотокопией, он спросил:
– Продолжения не последовало? Полиция так никого и не поймала?
– Полагаю, что нет. Иначе обязательно появилась бы новая статья.
– Я могу оставить это себе?
– Разумеется.
– А как насчет того, чтобы еще разок прогуляться в «морг»?
– Но зачем?
– Поискать статьи о Конклине.
– Можешь не сомневаться, там будут сотни статей. Ты же сам говорил, что Конклин отработал два срока в качестве окружного прокурора.
– Мне нужны только статьи, опубликованные до его избрания. Ну а если у тебя найдется время, поищи что-нибудь и на Миттеля.
– А не слишком ли много ты просишь? Если мой редактор узнает, что я делаю подборку статей для копа, у меня могут быть неприятности.
Она надулась и картинно свела на переносице брови, но Босх и это проигнорировал. Он знал, к чему она клонит.
– Может, скажешь, зачем тебе все это надо, Босх?
Он продолжал хранить молчание.
– Похоже, не скажешь. Ладно, тогда послушай, что скажу тебе я. Сегодня мне необходимо взять два интервью. Так что на месте меня не будет. Единственное, что я могу сделать, – это попросить практиканта подобрать соответствующие материалы и оставить их для тебя у охранника в холле издательства. Копии статей будут лежать в закрытом конверте, так что никто не узнает, что там находится. Такой вариант тебя устраивает?
Он согласно кивнул. Ему приходилось бывать на Таймс-сквер. Он заходил туда несколько раз, чтобы встретиться с репортерами. Редакционно-издательский комплекс протянулся на целый квартал и имел два холла. В центральном, у главного входа, был установлен огромный глобус, который вращался день и ночь, как бы давая понять посетителям, что новые события в мире происходят постоянно.