Латона приняла решение. Она вновь надела свое простое серое платье, сложила фартук и чепец, накинула плащ и по служебной лестнице спустилась в кухню. Там она разыскала поваренка, который уже давно строил ей глазки. Латона отозвала его в угол, где никто не мог увидеть или услышать их, сунула удивленному пареньку монету и озвучила свою просьбу.
— Что ты хочешь? Но зачем?
— Если бы я хотела, чтобы ты задавал мне вопросы, я бы не дала тебе так много денег, — холодно ответила Латона.
Он медлил.
— Я не знаю. Если chef de cuisine [10] это заметит, он разозлится и отвесит мне парочку хороших затрещин.
— Тогда тебе нужно следить за тем, чтобы он тебя не поймал, — сказала Латона, которой с большим трудом удавалось сдерживать нетерпение.
Поваренок все еще колебался. Латона подавила вздох. С париями всегда так сложно! В конце концов, все они устроены одинаково. Латона заставила себя лучезарно улыбнуться и бросила на паренька кокетливый взгляд из-под ресниц.
— Если ты мне не поможешь, кто же тогда это сделает? Я подумала о тебе, потому что знаю: ты настоящий мужчина, который не бросит меня в беде.
Она опять захлопала ресницами и улыбнулась, с трудом подавив недовольство. Однако сейчас его помощь была ей необходима. Латона бросила на него быстрый испытующий взгляд. Да, действует. Поваренок растаял и улыбнулся, польщенный, а затем кивнул.
— Ну конечно, я тебе помогу. Ты не ошиблась, обратившись ко мне. Подожди здесь, я сейчас вернусь. — Он сильно сжал ее руку, и Латоне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдернуть ее.
— Поторопись, — прошептала она.
Юноша умчался и очень скоро вернулся обратно. Он протянул завернутый в газету свиток Латоне, при этом нервно озираясь по сторонам, не заметил ли кто пропажи.
— Я верну тебе это через пару часов, — сказала она и отступила назад, когда он протянул к ней руку.
— Ты хочешь это вернуть? Я не понимаю. — Он растерянно уставился на нее. — Что ты собираешься с этим делать?
Но Латона уже спрятала пакет под накидкой и выскользнула из кухни. Она бежала по вечернему городу. Ей все время приходилось сдерживать шаг, чтобы не выделяться из толпы прохожих. В это время здесь никто никуда не торопился. Латона протиснулась между студентами Сорбонны, которые наслаждались вечером в Латинском квартале вином, умными речами и обществом гризеток. Затем улица опустела, и, когда Латона приблизилась к больнице, на дороге практически никого не было.
В пустынном дворике она надела фартук и чепец и с самоуверенной улыбкой прошла мимо охранника в ворота.
Вечером Хиндрику стало немного лучше, так что он даже смог покинуть свой гроб. Он лишь слегка опирался на плечо Алисы.
— Выпей немного крови, — приказала она ему.
Слуга застонал.
— Не могу больше. Я думаю, что после моего превращения я ни разу не выпил столько крови.
— Это поможет тебе и придаст сил. Мы еще не знаем, откуда взялась эта чертова болезнь.
— Возможно, все скоро пройдет и забудется. Посмотрите, старейшинам этой ночью тоже стало лучше.
Хиндрик попытался махнуть рукой, но ему это не удалось, и этот жест лишь подчеркнул его слабость. Тем не менее его наблюдения были верны.
— Нашим сопровождающим, напротив, становится только хуже, — произнесла Иви. — Я боюсь, еще не все закончилось.
Алиса скрестив ноги сидела на своем закрытом гробу и перелистывала один из медицинских трудов Эрика. Она воспользовалась своим даром убеждения, чтобы получить разрешение взять с собой книги хотя бы на пару ночей. В конце концов Эрик неохотно согласился, принес два мешка и сам помог вампирам уложить драгоценные фолианты.
Теперь друзья сидели рядом и листали их. Они рассортировали тома по языкам, которыми лучше всего владели. Лучиано запротестовал, увидев на своем гробу огромную стопку латинских произведений, которые ему следовало прочесть.
— Это бессмысленно! Что я вообще должен искать?
Алиса бросила на него пылающий взгляд.
— Этого мы не знаем, но все же всегда есть шанс, что мы натолкнемся на что-то, что поможет нам победить эпидемию. Разве это не стоит затраченных усилий? Разве ты не попытался бы спасти Франческо, если бы он оказался в числе больных?
— Но это не так. Франческо уничтожен, навсегда. Его сердце разорвала серебряная пуля, а не таинственная болезнь, — возразил Лучиано.
— А что, если болезнь перекинется на нас? На Кьяру и Маурицио? Наши тени еще чувствуют слабость. Ведь старейшины Пирас были чистокровными. Не забывай об этом.
Лучиано еще немного поворчал, но все же взял первую книгу. Они работали молча. Алиса заметила, что Хиндрик отошел. Когда он вернулся, он снова сильно пошатывался и без сил опустился на свой гроб.
— Оставайся лучше здесь, — посоветовала она ему. — Что ты хочешь? Тебе нужно еще крови? Тогда скажи! Я тебе принесу.
Хиндрик, защищаясь, поднял руку.
— Подожди, не надо крови. Особенно крови животных. Я был внизу и посмотрел на остальных. Эпидемия распространяется. Многие слуги заражены. Вирад тоже забрали своих теней к себе, и Кьяра там внизу, заботится о слугах Носферас, которые проявляют первые признаки слабости. Остальным уже плохо. Матиас сидит на корточках на своем гробу и смотрит перед собой. Я не смог вытянуть из него ни слова. Все тени Дракас поражены недугом.
Тут в сознание Алисы ворвался брюзжащий голос Мари Луизы, которая жаловалась на то, что ее тень пренебрегает своими обязанностями. Алиса посмотрела на Франца Леопольда, который, совершенно очевидно, услышал ее, но продолжал читать.
— Ты что, оглох? — обратилась она к нему. — Матиасу хуже!
— Да, от меня не ускользнуло, что он уклонился от службы сегодня ночью, — заметил Дракас.
— Это все, что ты можешь сказать? — рассердилась Алиса.
Франц Леопольд перевернул страницу и продолжил чтение, даже не взглянув на нее.
— Эй, я с тобой разговариваю!
— А я пытаюсь сосредоточиться на венгерской книге по медицине и оккультизму. Разве это была не твоя идея, что где-то в этой стопке может находиться решение проблемы?
— Да, и мы изо всех сил продолжим поиски, но прежде чем мы что-нибудь найдем, Матиас может погибнуть. Ты хочешь, чтобы завтра или послезавтра он больше не поднял крышку своего гроба и его прах развеяли по ветру?
— Нет, этого я не хочу, — сказал Франц Леопольд, не отрываясь от книги.
— Тогда сделай что-нибудь! Перенеси его вместе с гробом сюда. Тогда ты сможешь увидеть, если ему станет хуже.
— И что это даст? Ты хочешь, чтобы я умирал от сострадания, поймав на себе его несчастный взгляд?