– С вашего позволения, я хотел бы услышать, каковы ваши истинные чувства друг к другу, если они у вас, конечно, есть.
– Мы говорим голую правду, как сказали её и моим родным, – подчёркнуто внятным голосом объявила Клер. – Вот почему я попросила, чтобы вы позволили моей сестре остаться. Так ведь, Тони?
Губы "очень молодого" Рождера разжались. Динни показалось, что он не совсем такой, каким обычно бывают законники; даже в его одежде было что-то неожиданное – то ли покрой жилета; то ли галстук. И потом, эта понюшка – характерный штрих. Не пропадает ли в Роджере художник?
– Слушаю вас, мистер Крум.
Тони густо покраснел и почти сердито взглянул на Клер.
– Я её люблю.
– Так, – отозвался "очень молодой" Роджер, вторично вытаскивая табакерку. – А вы, леди Корвен, относитесь к нему, как к другу?
Клер кивнула, и на лице её выразилось лёгкое удивление.
Динни почувствовала признательность к адвокату, который в эту минуту поднёс к носу цветной платок.
– Автомобиль – просто случайность, – быстро добавила Клер. – В лесу не видно было ни зги, фары у нас отказали, и мы побоялись появиться вместе на людях в такой поздний час.
– Ясно. Простите за мой вопрос, но готовы ли вы оба заявить суду под присягой, что ни в ту ночь, ни ранее между вами не было ничего, за исключением, как вы говорите, трёх поцелуев?
– В щёку, – уточнила Клер, – одного под Кондафордом – я сидела в машине, Тони стоял на шоссе; двух других… Где это было, Тони?
– У вас на квартире, – выдавил Тони сквозь зубы, – после того как мы не виделись больше двух недель.
– И никто из вас не замечал, что за вами… э-э… наблюдают?
– Мой муж угрожал мне этим, но мы оба ничего не подозревали.
– Вы сообщите мне причину, побудившую вас покинуть мужа, леди Корвен?
Клер покачала головой:
– Ни здесь, ни где бы то ни было я не стану говорить о нашей с ним жизни. И к нему не вернусь.
– Не сошлись характерами или что-нибудь худшее?
– Худшее.
– Но никакого конкретного обвинения? Вы понимаете, насколько это важно?
– Да, но не желаю обсуждать это даже в частной беседе.
Крума прорвало:
– Он вёл себя с ней как животное!
– Вы встречались с ним, мистер Крум?
– Ни разу в жизни.
– Но как же…
– Он думает так потому, что я ушла от Джерри внезапно. Больше он ничего не знает.
Динни увидела, что "очень молодой" Роджер перевёл взгляд на неё. "Ты-то знаешь!" – говорили, казалось, его глаза. "Он не дурак", – подумала девушка.
Адвокат, слегка прихрамывая, отошёл от камина, снова сел за стол, взял извещение, прищурился и объявил:
– Приводимые здесь улики вряд ли достаточны для суда. Я не уверен даже, что это вообще улики. Однако перспективы у нас не блестящие. Если бы вы могли мотивировать разрыв с мужем какой-нибудь веской причиной, а нам удалось обойти эту ночь в автомобиле… – Он метнул острый птичий взгляд сначала на Клер, потом на Крума. – Не можете же вы уплатить возмещение ущерба и принять на себя судебные издержки, раз вы ни в чём не виноваты.
Глаза его опустились, и Динни подумала: "Если он и поверил, это не бросается в глаза".
"Очень молодой" Роджер поднял нож для бумаги:
– Нам, возможно, удастся свести возмещение ущерба к сравнительно умеренной сумме. Для этого вы должны опротестовать иск и больше в суд не являться. Могу я узнать, каковы ваши денежные обстоятельства, мистер Крум?
– Ни пенса за душой, но это неважно.
– А что, собственно, означает "опротестовать иск"? – осведомилась Клер.
– Вы вдвоём являетесь в суд и отрицаете свою виновность. Вас подвергают перекрёстному допросу, а мы подвергаем допросу истца и детективов. Но скажу откровенно: если вы не мотивируете разрыв с мужем достаточно веской причиной, судья почти наверняка будет против вас. И, – добавил он по-человечески просто, – ночь, пусть даже проведённая в машине, всегда остаётся ночью, особенно в бракоразводном процессе, хотя, повторяю, это не такие улики, каких обычно требует суд.
– Мой дядя считает, – спокойно вставила Динни, – что часть присяжных им всё-таки поверит и что размеры возмещения ущерба в любом случае можно уменьшить.
"Очень молодой" Роджер кивнул:
– Посмотрим, что скажет мистер Кингсон. Теперь я хотел бы снова поговорить с вашим отцом и сэром Лоренсом.
Динни подошла к двери и распахнула её перед сестрой и Крумом. Потом обернулась и взглянула на "очень молодого" Роджера. У него было такое лицо, как будто кто-то уговаривал его не быть реалистом. Он Перехватил взгляд девушки, смешно дёрнул головой и вытащил табакерку. Динни закрыла дверь и подошла к нему:
– Вы ошибаетесь, если не верите им. Они говорят сущую правду.
– Почему она оставила мужа, мисс Черелл?
– Раз она не сказала этого сама, я тоже не скажу. Но я убеждена, что сестра права.
Он пристально посмотрел на неё все тем же острым взглядом:
– Я всё-таки предпочёл бы, чтобы на её месте были вы, – сказал он вдруг, взял понюшку и повернулся к генералу и сэру Лоренсу.
– Итак? – спросил генерал.
Лицо "очень молодого" Роджера неожиданно приобрело ещё более песочный оттенок.
– Если у неё и были достаточно веские основания порвать с мужем…
– Были.
– Папа!
– …она, очевидно, не станет приводить их.
– Я тоже не стала бы, – спокойно вставила Динни.
– Но от этого может зависеть исход дела, – возразил "очень молодой" Роджер.
– А оно грозит юному Круму чем-нибудь серьёзным? – осведомился сэр Лоренс.
– Безусловно, сэр Лоренс, и независимо от того, будут они защищаться или нет. Я ещё поговорю с каждым из них в отдельности, затем выясню точку зрения мистера Кингсона, а завтра сообщу её вам. Не возражаете, генерал?
– Больше всего в этой истории меня возмущает Корвен! – воскликнул сэр Конуэй.
– Разумеется, – отозвался "очень молодой" Роджер, и Динни подумала: "Впервые слышу, чтобы это слово произносили так неуверенно".
Динни сидела в пустой, но тем не менее тесной приёмной и листала "Тайме". Тони Крум стоял у окна.
– Динни, – спросил он, оборачиваясь, – не придумаете ли вы, как мне хоть немного помочь ей в этой мерзкой истории? Все ведь произошло в известном смысле по моей вине, несмотря на то что я старался держать себя в руках.
Динни посмотрела на его удручённое лицо: