– В марте у вас родится здоровый крепкий малыш, мистер Вебстер, – заверил он Бойда, а потом улыбнулся Хироко. Он заговорил с ней по-японски, и Бойд успокоился, видя, как расслабилась жена, услышав родную речь. На мгновение ей показалось, что она снова дома, она почти поверила в это. Он говорил, что ей надо обязательно отдыхать после обеда и хорошо питаться, причем рекомендовал ей диету, состоящую из ее самых любимых японских блюд, что заставило ее рассмеяться.
Бойд как раз помогал ей готовить одно из этих блюд на следующий день, когда к ним в дверь постучала Кристел. Теперь, после свадьбы Бекки, она иногда заходила к ним, чтобы немного поболтать. В долине об этом никто не знал, и Бойд был вполне разумен, чтобы не кричать об этом направо и налево.
– Привет, есть кто-нибудь дома? – Она прискакала на одной из лошадей отца и, привязав ее у дверей, осторожно вошла в дом; на ней были синие джинсы, волосы собраны высоко на голове под ковбойской шляпой. Она еще похорошела с прошлого года, и в ней еще больше стала проявляться женственность. Но аура невинности все так же окружала ее. Казалось, она совершенно не обращает внимания на свою внешность, что делало ее красоту еще более привлекательной. Она надела одну из старых рубашек Тэда. Когда Кристел, бросив шляпу на стул, тряхнула головой, ее великолепные платиновые волосы каскадом заструились по плечам.
– Привет, Кристел! – Бойд вытер руки кухонным полотенцем, а Хироко улыбаясь предложила ей сашими, которое они только что приготовили. – Ты уже позавтракала?
Была суббота, и Кристел не надо было идти в школу. Отец отдыхал, так что девушке было абсолютно нечего делать. Она уже навестила Бекки и малыша Вилли, как его называли, – толстого, здорового мальчишку.
– Что это? – Кристел с удивлением посмотрела на сырую рыбу.
– Это сашими, – застенчиво улыбаясь, ответила Хироко. Светлые волосы и огромные голубые глаза Кристел прямо-таки завораживали ее, и в глубине души она мечтала, что если бы ей дано было родиться еще раз, она бы хотела быть такой же, как эта девушка. Она не раз мечтала о том, чтобы сделать себе западный разрез глаз, но на это у них не было средств, да и Бойд бы просто убил ее за одну только мысль об этом. Он любил ее именно такой, какой она была, со всей ее изысканной японской красотой.
Хироко была всего на три года старше Кристел, но жизнь, одинокая жизнь в этой долине смыла все следы веселья с ее лица.
– Хотите попробовать немного сашими, Кристел-сан? – За последний год она гораздо лучше стала говорить по-английски. По ночам она вслух читала Бойду и вообще очень старательно следила за своим произношением. Кристел даже приносила ей свои школьные учебники, и молодая женщина тщательно прочитывала их, схватывая все быстро и точно.
Кристел удобно уселась в маленькой кухне вместе с супругами и осторожно попробовала то, что ей предложили и что, на ее взгляд, было просто сырой рыбой. Она всегда смело пробовала в их доме все, что ей предлагали, смакуя деликатесы, которые Хироко готовила своими проворными маленькими пальчиками.
– Твой отец чувствует себя лучше? – застенчиво спросила Хироко, и Кристел кивнула, нахмурив при этом брови.
– Да, ему лучше. Но эта зима была очень тяжелой. Я сегодня заходила проведать Бекки. – Она улыбнулась своим друзьям. – Малыш становится таким симпатичным.
И вдруг она заметила странный взгляд, которым обменялись супруги. Бойд нерешительно посмотрел на жену, и веснушки вдруг необычайно четко проступили на его побледневшем лице. Его молочно-белая кожа сильно отличалась от кожи Кристел, имевшей почти бронзовый оттенок, несмотря на светлые волосы и голубые глаза. Но казалось, что он не обращает на красоту девушки никакого внимания. Ему нравилась только Хироко.
– Скажи ей. – Он улыбнулся жене, приняв решение, что теперь, когда они нашли доктора Йошикаву, им незачем скрывать хорошие новости от единственного друга. Они оба переживали из-за этого, и вообще иметь ребенка было их давней мечтой. Их немного удивило, что пришлось ждать так много времени. Прошло целых два года, прежде чем Хироко забеременела. – Ну давай же... – подбадривал он ее, но Хироко выглядела совершенно растерянной.
Кристел молча ждала. Она была слишком молода, чтобы самой что-то понять. К тому же о беременности она совсем никогда не думала, поэтому она смотрела на них широко открытыми, полными ожидания глазами, но Хироко все никак не могла решиться сказать. Наконец Бойд сделал это за нее:
– У нас весной родится малыш. – Сказав это, он выглядел ужасно гордым, а Хироко стыдливо отвернулась. Она все еще не привыкла к американским манерам говорить открыто о том, что, по ее понятиям, было делом сугубо интимным, и все же она была так же рада этому, как и ее муж.
– Это просто здорово, – улыбнулась Кристел, – а когда?
– Мы полагаем, в марте. – Он с гордостью, улыбаясь, посмотрел на жену, в то время как та накладывала Кристел еще сашими.
– Ну это еще не скоро, правда? – Для Кристел это действительно было «не скоро». Например, когда забеременела Бекки, девушке казалось, что прошла целая вечность, пока она наконец родила.
Причем сестра жаловалась день и ночь, вечно стонала и говорила, что ее все время тошнит, что она себя ужасно чувствует. В конце концов Кристел перестала ее выносить. От нее уставал даже Джед, а Том целыми ночами пропадал где-то с друзьями. И только Оливия продолжала ей сочувствовать до самого конца. Казалось, две женщины сблизились еще больше, впрочем, Кристел ничего не имела против. Она была счастлива, как никогда, проводя время с отцом. Да и встречи с Хироко приносили ей все больше и больше радости. Они разговаривали о природе, о жизни, обсуждали планы на будущее и очень редко в своих беседах касались кого-либо из людей. У Хироко не было знакомых, которых можно было обсуждать, семья осталась в Японии, и она теперь редко говорила о ней. Ее родные были так далеко, что ей иногда казалось, будто она потеряла их. Но однажды она призналась, что очень скучает по своим младшим сестренкам. И в ответ на ее признания Кристел открыла свой секрет – она мечтает сниматься в кино. Хироко потрясла эта идея и восхитила. Но Голливуд далеко, ужасно далеко от Александровской долины. Для них он находится на другой планете.
Хироко с Бойдом оба присутствовали на крестинах Вильяма. Он жалобно хныкал, когда священник смачивал водой его крошечную головку. На него надели рубашечку, в которой крестили еще отца бабушки Минервы. Хироко выглядела бледнее, чем обычно, когда они все выходили из церкви. Бойд нежно взял ее за руку, с тревогой посмотрел на нее, а жена только кивала ему в ответ. Она ни разу не пожаловалась на плохое самочувствие, но он знал, что у нее начался токсикоз. Она продолжала готовить его любимые блюда все с той же тщательностью, но сама едва притрагивалась к еде. Он несколько раз слышал, как ее рвало по утрам. Перед тем как Бойд увел жену, Кристел встретилась с ней взглядом, и две женщины улыбнулись друг другу, но этого, казалось, никто не заметил. Все гости восхищались малышом.