Весь четверг Мередит провела с Кэлом. В этот день он знакомил ее со служащими, занимающими на предприятии ключевые посты. Беседы с ними были для Мередит не только интересны, но и полезны: теперь она представляла себе механизм работы во всех деталях.
После обеда она позвонила к себе на работу. Там не произошло ничего, что требовало бы ее вмешательства. Мередит сказала, что улетает на несколько дней по семейному делу; они и не подозревали, что в мыслях она уже именует фирму с Уолл-стрит своей «прежней работой».
— Не хочешь ли сегодня поужинать со мной и с детьми? — спросил Кал вечером, когда они собрались уходить.
Все уже разошлись; они остались одни в здании. Мередит уже заметила, что в Калифорнии, в отличие от Нью-Йорка, служащие не засиживаются на работе долго. Трудоголики с Восточного побережья сплошь и рядом работают до девяти-десяти часов, а то и до глубокой ночи; здесь же кабинеты пустеют уже вскоре после пяти. Кэл прав, калифорнийцы живут в ином ритме. Они больше внимания уделяют здоровью, личной жизни, развлечениям. Жители Нью-Йорка работают до изнеможения, а вернувшись наконец домой, бессильные валятся в постель или, в лучшем случае, плюхаются в кресло перед телевизором. Калифорнийцы же засветло уходят с работы и отправляются играть в теннис или поработать в саду. Поэтому и выглядят и держатся они иначе. Среди калифорнийцев редко встретишь человека бледного, изможденного, осунувшегося; все они подтянуты, мускулисты и загорелы, все ходят, гордо расправив плечи и смело глядя вперед. А ньюйоркцы выглядят озабоченными.
— Это было бы чудесно, но в девять прилетает Стив, и я должна его встретить, — объяснила Мередит.
— Тогда поужинаем пораньше. А потом я отвезу тебя в аэропорт.
— Это не обязательно. Я возьму такси, а потом мы с ним поедем в отель и поговорим обо всем.
Кэл уже назначил для Стива на завтрашний день встречи в Главном госпитале Сан-Франциско и в Окленде. Кроме того, Мередит знала, что Стив уже созвонился со своими стэнфордскими друзьями. Так что в пятницу он будет занят; если они хотят поговорить по душам, это надо сделать сегодня.
Самой Мередит завтра тоже скучать не придется: Кэл обещал познакомить ее с важными клиентами. Сегодня они слышали новости с биржи: количество проданных акций неуклонно росло. «Все складывается как нельзя лучше, наверное, сама судьба на нашей стороне», — думала Мередит.
— Соглашайся, Мередит. Устроим пикник на заднем дворе. Я сам поджарю гамбургеры и хот-доги на всех.
Вот что еще удивляло и привлекало Мередит в Кэле — полное отсутствие снобизма, обычной черты богатых и удачливых. Неделю назад он ужинал в элитном лондонском клубе, а сегодня готов своими руками жарить на заднем дворе хот-доги и гамбургеры. Нет, такое зрелище она не в силах пропустить!
— Хорошо, Кэл, — согласилась она, — если только дети не будут возражать.
Она до сих пор не могла забыть, как встретили ее дети Кэллена в прошлый раз!
— Все будет хорошо, — успокоил ее Кэл. Действительно, в основном все прошло нормально.
Энди первым поздоровался с Мередит и торжественно, «по-взрослому» пожал ей руку. Оказывается, он запомнил, что муж у нее — доктор. Джули держалась суховато, но вежливо. Даже спросила, как прошел полет, и сообщила, что отец привез ей из Парижа «обалденный свитер». Мередит не стала рассказывать, что помогала Кэлу выбрать подарок для дочери, хоть в глубине души и была очень рада, что Джули ее выбор пришелся по вкусу.
Одна Мэри Эллен не желала менять гнев на милость. Увидев, как Кэл помогает Мередит выйти из машины, она вспыхнула и бросилась в дом. За ужином сидела мрачнее тучи. Когда Мередит упомянула, что встретилась в Лондоне с ее матерью, Мэри Эллен бросила на нее подозрительный взгляд исподлобья, а несколько минут спустя буркнула, что у нее много уроков, и скрылась у себя в комнате.
— Они с матерью не слишком ладят, — объяснил Кэл, когда дети встали из-за стола и разошлись по своим делам. Симпатичная пожилая экономка (Кэл рассказывал, что эта женщина — настоящий подарок) убрала со стола и подала кофе. — Мне кажется, Шарлотте неприятно сознавать, что у нее такая взрослая дочь — это напоминает ей о собственном возрасте. Свою досаду она вымещает на Мэри Эллен, а та уверена, что мать ее терпеть не может. Она тяжелее всех переживала уход матери — ведь ей тогда было уже шесть, а в этом возрасте дети понимают больше, чем мы думаем.
Мередит молчала: ей было жаль эту угрюмую девочку, обреченную жить с чувством собственной неполноценности и обидой на весь свет. Что может быть тяжелее, чем сознавать, что самый близкий человек — родная мать — видит в тебе лишь досадную обузу? Вот еще одна жертва бессердечия и безответственности Шарлотты, думала Мередит. Еще одна незаживающая рана, еще одна искалеченная судьба.
Когда подошло время ехать в аэропорт, Кэл снова предложил ее подвезти, но Мередит наотрез отказалась, и он не стал настаивать. Кэл понимал: первый вечер им со Стивом лучше провести наедине.
Кэл вызвал по телефону такси и пригласил Мередит вместе со Стивом завтра к себе на ужин. Мередит приняла приглашение, заметив, что Стиву не терпится с ним встретиться, правда, почему, объяснять не стала. К чему Кэлу знать, что Стив ревнует?
Мередит хотелось, чтобы Стив познакомился с Кэлом и высказал свое мнение о нем. Стив хорошо разбирался в людях, и Мередит всегда доверяла его мнению. Ей искренне хотелось, чтобы эти двое мужчин понравились друг другу.
Увидев Стива в здании аэропорта, Мередит горестно всплеснула руками. Стив не изменил своей привычке: вид у него был самый затрапезный: шорты цвета хаки, мятая рубашка. Ну понятно: значит, он и не подумал переодеться после дежурства и, не заходя домой, поехал в аэропорт. На плечи у него был накинут твидовый пиджак, продранный на обоих локтях — тот самый, что Мередит два года назад запихнула в дальний угол верхней полки шкафа! Выбросить его у нее не хватило духу — она еще помнила, какой скандал устроил Стив, когда в мусорное ведро отправились его любимые шорты.
Но кто же мог знать, что Стив откопает эту археологическую древность и привезет на себе в Сан-Франциско?
— Господи, зачем ты напялил на себя это старье? — воскликнула она.
— А в чем дело? — ответил Стив. — Надеюсь, нам не придется идти на званый вечер?
— Придется. Завтра мы приглашены к Кэллену Доу. У тебя есть другой пиджак?
Несколько секунд оба сердито смотрели друг на друга и вдруг прыснули со смеху.
— Не беспокойся. Пусть мой пиджак с виду неказист, зато в нем чувствуется индивидуальность. Кэл — мужчина, он меня поймет.
Стив ненавидел новые, отглаженные вещи и никогда не понимал, почему Мередит то и дело предлагает положить его брюки под пресс. Большую часть времени он был одет именно так и уже не представлял себя в чем-то ином. Стив не был неряхой, на его вещах трудно было найти грязные пятна, зато в дырах, потертостях и складках недостатка не было.