— Слушай, тебе никто не говорил, что твоя голова стоит миллион долларов?
— Ты не первый, — усмехнулся Тернер. И поежился. На нем было легкое пальто, а шапку он принципиально не носил, и в морозную погоду было очень холодно.
— Бежим к твоей машине, — предложил Уильям, — иначе я могу отморозить себе уши.
В больницу они приехали через двадцать минут, всю дорогу молчали. Лишь иногда Тернер произносил какие-то редкие фразы, чтобы слышавшие их сотрудники КГБ ничего не подозревали. И наконец, когда они подъехали к больнице, сказал:
— Теперь мы все узнаем, — и подмигнул Томасу. На этот раз Бонев принял их, едва они вошли, словно заранее был предупрежден об их визите. Правда, он был мрачнее и строже, чем во время предыдущего визита. Видимо, ему не очень нравились игры вокруг его больницы и все эти заговоры с иностранными разведками и шпионами.
— Вы опять приехали, — недовольным голосом заметил главврач. — Что вам нужно? Вы же уже видели личное дело Кемаля Аслана.
— Мы думали, может, остался в живых кто-то из обслуживающего персонала, — примирительным тоном ответил Томас.
— Никто не остался, — сухо произнес врач, — я вам уже говорил.
— Но в личном деле не было рентгеновских снимков, — заметил Томас.
— Да, — подтвердил врач, — они не хранятся обычно в деле. Просто мы их списали в архив. Прошло ведь столько лет.
— Но он потом сумел восстановиться после комы. Ведь это уникальный случай, — Томас успевал переводить их разговор и стоявшему рядом Уильяму.
— Да, — мрачно ответил Бонев, — действительно уникальный случай. Может быть, если поискать в нашем архиве, мы сумеем найти эти снимки.
Томас перевел его слова Уильяму.
— Не сомневаюсь, что он их найдет, — заметил Тернер.
— Что сказал ваш друг? — спросил Бонев.
— Он говорит, что верит в вас, — не совсем точно перевел находчивый Райт.
— Посмотрим, — кивнул Бонев, — я отдам распоряжение.
Он действительно вызвал по селектору кого-то из врачей, попросил того найти в архиве рентгеновские снимки Кемаля Аслана. Порядочному человеку всегда неприятно участвовать в любой форме обмана, совершаемого даже с самыми благими намерениями. Поэтому он чувствовал себя не совсем хорошо, стараясь не смотреть в глаза американцам. Даже если бы Тернер ничего не знал, его должно было насторожить подобное поведение главного врача.
Зазвонил телефон. Очевидно, врач не мог найти снимки, потому что Бонев, извинившись, вышел из кабинета. Американцы переглянулись. Они ждали недолго, минут пять-шесть, когда в кабинет наконец вернулся Бонев. Не сказав ни слова, он бросил пакет на стол.
Томас и Уильям переглянулись и, вскочив со стульев, подошли к столу, достали черные рентгеновские снимки. На конверте по-болгарски написано — «Кемаль Аслан». Было слишком очевидно, что писали совсем недавно. Райт достал свою зажигалку, и Тернер начал вытаскивать снимки.
— Вы в них что-нибудь понимаете? — иронически спросил Бонев.
— Кое-что, — ответил Томас, щелкая зажигалкой несколько раз.
Тернер делал вид, что внимательно рассматривает снимки.
— И с такой травмой головы он потом сумел восстановиться, — негромко сказал Тернер, — просто фантастика.
Томас исправно перевел эти слова Боневу. Тот пожал плечами.
— У меня были гораздо более сложные случаи. Травма как раз была небольшой. Опаснее была его кома, которая длилась несколько месяцев, после нее всегда трудно восстанавливаться.
— Конечно, — согласился Томас и еще раз щелкнул зажигалкой.
— Можно мы осмотрим место, где лежал Кемаль Аслан? — попросил Тернер.
Томас перевел его просьбу.
— Нет, — на этот раз врач был куца спокойнее, чувствовалось, что он говорит правду, — тот корпус давно снесли и вместо него построили новый.
— Жаль, — пробормотал Томас.
— Почему, — возразил врач, — корпус был старый, и его давно нужно было ремонтировать. В восемьдесят третьем снесли три этажа и вместо них пристроили к нашему основному зданию пятиэтажный корпус, образующий вместе с нами весь комплекс.
— Да-да, поспешил согласиться Томас, тогда конечно.
Они попрощались с врачом. На этот раз он протянул им руку, в его взгляде даже промелькнуло любопытство.
Домой им пришлось возвращаться с привычным эскортом. И на этот раз, словно отрабатывая некую повинность, больше говорил Томас. Совсем молчать было нельзя. Даже если очень хотелось. И только когда они приехали в посольство и вошли в здание, Уильям спросил Томаса:
— Ты сфотографировал его рентгеновские снимки?
— Конечно.
— Срочно проявляй пленку. Нужно приготовить снимки и сегодня послать их в Лэнгли. Пусть там наши эксперты сверят форму черепа и скажут нам наконец, кто такой этот Кемаль Аслан.
— Отправить по факсу? — спросил Томас.
— Если получится. Хотя бы форму черепа, перерисованную на лист бумаги.
Строение черепа у каждого человека свое. Пусть установят, может быть такое строение у американского Кемаля Аслана или нет.
Томас, кивнув, отправился проявлять пленку. Фотографии были готовы, перерисованы и посланы в Лэнгли в седьмом часу вечера, когда в Америке еще было раннее утро. Теперь оставалось ждать, когда станут известны результаты заключения экспертов.
Хотелось надеяться на быструю реакцию Арта Бэннона. Зная, что за этим делом следит сам заместитель директора ЦРУ, Тернер не сомневался, что уже к полуночи они получат точный ответ.
Ответ пришел в двенадцать тридцать ночи. Ответ был ошеломляющим, невероятным, он перечеркивал все, что подозревал Тернер. Эксперты пришли к единодушному мнению, что данный череп мог принадлежать только одному человеку: Кемалю Аслану, сидевшему в американской тюрьме шесть лет назад и ныне работающему в Канаде. Райт, получив сообщение по факсу, около которого они дежурили весь вечер в пустом здании американского посольства, громко выругался.
Либо советская разведка снова переиграла их, либо Кемаль Аслан был тем самым турком, который невольно оказался замешан в интригах двух самых мощных разведок.
Уже во время ужина Сандра, словно предчувствуя нечто, старалась меньше говорить, глядя на сидевшего рядом Кемаля. Но когда они уже в машине направлялись в отель, где он снимал для нее номер, она спросила:
— Что-нибудь произошло? Он молчал. Наконец выдавил:
— С чего ты взяла?
— Я права? — уточнила Сандра.