И все же с Настей все произошло иначе.
Павел встретил ее в магазине, когда забегал к сестре. Увидел красивую девчонку, перебросился с ней парой слов, узнал, как ее зовут. А вот домой пришел, и… вдруг появилось желание встретиться с этой Настей. Просто тянуло, и все. Возникло ощущение, будто он эту девчонку знает уже давно – такой она была близкой, знакомой… Пашка вообще считал, если тебе с девушкой легко, значит, это твой человек, если же ты с ней при всем старании общего языка найти не можешь, то не ищи. Все равно друг друга никогда не поймете – не твой человек. Судя по тому, как ему было хорошо с Настей, она была чуть ли не его родная сестра – так ему казалось.
Он опять пришел в тот магазин. Теперь уже только к Насте. Она будто ждала его – приветливо замахала рукой, улыбнулась, а когда Павел позвал ее на обед в ближайшую кафешку, без кривляния согласилась. И уже там он назначил ей свидание по всем правилам.
Она пришла и сразила Павла наповал. Нет, он не помнит, в каком платье она была, даже не заметил – она вообще-то в платье была или в брюках, видел лишь ее глаза. В них было столько… радости, робости, счастья.
Теперь они встречались каждый вечер. И тут…
Павел вез ее домой с работы, в это время на дорогах страшные пробки, но он не скучал – с ним рядом сидела Настя. Она рассказывала, как у нее сегодня супруги покупали одеколон мужу, и так смеялась, что и Павел не удержался. И вдруг Настя замолчала. Между стоящими в пробке машинами металась старушка. Она не просто не могла перейти улицу, она будто бы и вовсе не понимала, где находится. Автомобили гудели, сигналили. Старушка всем мешала, но никто не задумывался, почему пожилой человек не может выйти на тротуар.
– Господи, – прошептала Настя. – Да ведь она нездорова. Кто же ее, больную, на улицу одну выпустил?
– Родственники, наверное, – предположил Пашка.
– Но ведь она же не в себе.
– Вот и думают: потеряется – меньше хлопот.
– Но это самоубийство – бросать слабых.
Пашка вздрогнул и медленно повернулся к Насте.
– Потому что… – облизнул он пересохшие губы, – убиваем в себе человека?
– Да, и я так рада, что ты первый, кто меня сразу понял.
Он не понял, он просто вспомнил…
Лет пять назад… Какой же год они встречали? Неважно. Дело в том, что их веселая компания собралась отмечать Новый год не где-нибудь, а на даче. Девчонки сначала верещали, что им некуда будет надеть новые платья и пропадут все их записи к парикмахерам, но парни были неумолимы. На даче Новый год – что может быть интереснее? Это же самый зимний праздник, и справлять его надо по-зимнему – в тулупах, в заячьих ушанках, в валенках, в сугробах по шею. Кроме сугробов по шею, других атрибутов не оказалось – уже давно никто не носил тулупов, а про заячьи ушанки молодежь слышала разве что от родителей. И все же праздник обещал быть развеселым.
Веселиться начали задолго до двенадцати, и уже к десяти вечера выяснилось, что шампанского катастрофически не хватает – девушки от парней не собирались отставать в веселье.
Новый год без такой важной вещи мог не состояться – так только, обычная дачная вылазка. И выход был только один – отправить кого-нибудь в киоск, который находился в ближайшей деревне. Идти до деревни было минут двадцать, поэтому никто особенно не размышлял – надо идти. Делегировали самого трезвого, то есть Пашку. Он считался трезвее всех, потому что выиграл тест на трезвость – донес руку до носа. Правда, потом он долго возмущался – на кой черт он так старался? Однако было уже поздно – все единодушно одобрили его кандидатуру. И Пашка пошел.
Двадцать минут, за которые он должен был добраться до деревни, давно истекли, а он еще так и не увидел огней деревушки. Миновало полчаса, прежде чем Павел сообразил – он заблудился!
Заблудиться накануне праздника – обидно, а накануне Нового года еще и опасно – мороз был сильный. И сколько Пашка ни ходил, ни кричал – кругом были только елки.
Он уже промок, силы таяли с каждой минутой, а спасения не наблюдалось. К тому же Пашка всерьез боялся провалиться – не везде был твердый наст, и он уже пару раз проваливался, и теперь был мокрый до подмышек. И, блин, телефон оставил на даче!
Положение было отвратительное. Пашка понимал, что ему нельзя останавливаться и сворачивать с дороги – вдруг все же какая-то машина решится проехать мимо!
И машина проехала! Да не одна! Штуки три проехали мимо! Он махал им руками, кричал, скакал, подпрыгивал, но людей, сидящих в теплых салонах, не беспокоила судьба замерзшего на дороге человека. Когда Павел снова заметил огни фар, он просто вышел на середину дороги и ждал. Автомобиль мог его объехать, так делали предыдущие, но этот остановился.
– Какого хрена?! – высунулся из машины молодой мужчина. – Чего торчишь? Дед Мороз, что ли?
– Мне… – разлепил замерзшие губы Пашка. – До дач меня… добросьте… до дач, пожалуйста.
– Я тебе таксист, что ли?! – вызверился мужчина, но позади него раздался молоденький девичий голосок:
– Тебе же нетрудно! А он замерзнет! Это самоубийство – бросать слабых!
– Какое, на хрен, самоубийство? – крикнул мужчина, однако кивнул Пашке: – Садись назад! Да сильно не елозь, все чехлы мне уделаешь!
Пашка быстро юркнул на заднее сиденье.
– Самоубийство какое-то придумала, – ворчал мужчина на девушку, которая сидела рядом с ним. – Чего как скажешь…
– Да, – тихо, но упрямо проговорила девчонка, – потому что мы убиваем в себе человека.
– Ой, да брось ты! – поморщился водитель.
Пашка молчал. Ясно, если бы не девчушка, он бы сейчас не ехал. И… неизвестно, чтобы с ним вообще стало. Да и парень… пусть он говорит все, что хочет, главное, не оставил его на дороге.
– Где остановить? – недовольно повернулся к нему водитель, когда впереди показались огни дач.
– Возле дач. Вот здесь и высади, дальше я не заблужусь.
Мужчина остановил его прямо у въезда в дачный кооператив.
– Все. Дальше сам.
Пашка выскочил и от всего сердца проговорил:
– Спасибо вам. И… Слышь, парень, я вообще-то не бичара какой, скажи адрес. Я отблагодарю. Вы же мне жизнь спасли.
– Да ты позвони… – начал мужчина, но девчушка его перебила:
– Что за ересь? Нам это было нетрудно! Вы бы тоже так поступили.
И Пашка только теперь ее разглядел – молоденькая, лет девятнадцать. Из-под беленькой шапочки выбиваются светлые кудряшки, на щечках ямочки, ну ни дать ни взять – самая настоящая Снегурочка!
– Спасибо тебе, Снегурка! – улыбнулся Пашка.
Он бы и еще много чего сказал, но рядом с ней сидел парень, который только что спас Пашку от смерти в лютый холод.
Как он потом явился на дачу, как его встретили – все это было Пашке уже неинтересно. В его памяти остались слова этой молоденькой, правильной девочки. А может, она и действительно была Снегурочкой? Ведь чего под Новый год не случается…