– Давай работай дальше, Лапина. Отмена кода девять-семнадцать, – расслабленно ответила параллельная сторона. Человек на том конце явно сидел в теплом помещении и не копался в помойках.
– Приятных снов, – ляпнула я и отключилась. В тот момент мне уже стало все равно, что со мной за это сделают. Рация помолчала, потом включилась и спросила.
– Лапина. Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?
– Никак нет, – отрапортовала я.
– С начальством, между прочим.
– На рации не написано, – снова нагрубила я и подумала, сколько я получу при увольнении.
– Шаров. Дмитрий. Начальник смены, – довольно вежливо представилась рация.
– Очень приятно. Какие будут распоряжения.
– А какие можно? – довольно развязно переспросил Дмитрий Шаров.
– Согласно Уставу, – устало ответила я и начальник наконец оставил меня в покое.
Вообще вечеринки с поисками бомб, террористов, чертей и русалок и прочей болотной нечисти проходили у нас с завидной регулярностью. На каждый случай был свой дурацкий регламент и порядок поведения. Я старалась как могла заучить все, поэтому Устав довольно долгое время был моим главным чтивом на рабочем месте. В редкие часы, когда машины не подъезжали и можно было забраться в плохо отапливаемую тесную будку охранника, я читала его заместо детектива, любовного романа или кроссворда. Все равно ничего другого читать было нельзя, равно как нельзя было на посту пить чай, иметь чашку и кипятильник. Контролировалось все, включая внешний вид. Вплоть до морального облика. Специально ради удовольствия поизгаляться над охранниками к нам под утро, часика так в четыре, когда крыша ехала абсолютно, заваливался проверяющий. Если ему не удавалось словить нас на чем-то преступном, типа чтения или сна, он начинал орать:
– Лапина, почему руки в карманах?
– Холодно, – оправдывалась я.
– Не положено. И что за сонное выражение лица? Где ваша бдительность?
– При мне. Муха не пролетит! – идиотствовала я.
– Муха? Да вы только посмотрите, как у вас сполз галстук. Словно вы тут спали.
– Никак нет. Глаз не смыкаю, – отвечала я. Он с ненавистью смотрел на меня и уходил, чтобы нагрянуть с тем же набором фраз назавтра. Мне было интересно, действительно ли он меня так ненавидит или придуривается? А вообще я начинала приходить к выводу, что главная цель моей работы не столько охрана пресловутой безопасности иностранных дипломатов, сколько уход от наездов начальства и сохранение за собой места. Кажется, по этому принципу работали все в охране. Главное не попасться. Я на всякий случай спросила у Дашки по телефону. Лично мы практически не виделись, потому что смены наши клинически не совпадали. Она подтвердила мои подозрения и развернула тему.
– Плевала вся охрана на безопасность. Главная цель – получить теплый пост и дневные смены. А для этого любые средства хороши.
– Но ведь тут попасться на несоблюдении уставной дисциплины так просто, что лови – не хочу, – высказала наболевшее я.
– А для этого и существует специальная противозалетная система, – посвятила меня подруга.
– Это что? – спросила я с интересом. Она принялась рассказывать и через некоторое время я узнала, что помимо Устава в нашей армии существует неуставной кодекс чести. По нему охранник должен поддерживать охранника.
1. При виде проверяющего каждый обязан сделать все для того, чтобы оповестить ближнего своего, который, возможно, прямо сейчас читает или пьет чай. Для этих целей есть целая система неуставных кодов. Например, сигнал «воздух», переданный с центрального поста означает, что главный посол приехал и есть смысл вытянуться во-фрунт по полной программе. Выражение «Пионервожатый» повествует о том, что скоро по постам пройдется проверяющий. А термин «боевая тревога» предупреждает о выходе на территорию начальника смены, который для охранника самый главный начальник на все времена. Старше нет. Именно начальник решает, кого на какой пост поставить и когда снять. Расписание смен тоже составляется им. Иностранцам все равно, как именно организован график, лишь бы все работало. Так что начальник смены – царь и бог. Всего у нас богов – три штуки. Шаров, с которым я пререкалась по рации и еще двое.
2. Если предыдущие меры не возымели действия и залет состоялся или грозит состояться в ближайшую минуту, каждый охранник обязан предпринять все возможное, чтобы вытащить из залета и себя, и того, кого сможет. Каждый успех в этом направлении делает пребывание в охране более комфортным.
3. Как бы не было тяжело, никогда ни на кого нельзя стучать. Пословица «сор из избы не выносят» имела у нас особо глобальное значение. Ни о чем ни на кого никогда ты не должна стучать. Даже если начальник смены или кто-то из охранников залезут тебе в штаны или изнасилуют. Это твои проблемы. Стучать нельзя. После этого тебя закопают так быстро, что проще уволиться самой и сразу. И не думай, что можно настучать анонимно. У охраны везде свои глаза и уши. А если не хочешь проблем с мужиками, учись охлаждать их пыл.
4. Ты обязан приходить на смену раньше положенного на пятнадцать минут. То есть если ты обязан заступить в девятнадцать ноль-ноль, то лучше будь там в восемнадцать сорок пять, так как твой коллега к этому времени уже похож на труп. Каждая минута в конце смены отнимает у охранника годы жизни, особенно если эта минута проведена в ночной смене на уличном посту.
5. Никогда никого не подставь. Вольно ли, невольно ли. По злобе или по дурости. Никогда не сделай ничего такого, после чего кому-то объявят выговор или предупреждение с занесением в личное дело. Ибо три занесения – это увольнение. А все мы здесь собрались, чтобы помогать друг другу удержаться. Тем более теперь, когда за бортом кризис и дома ждут наших денег жены, дети и мужья.
– Ты все поняла? – переспросила Дашка, глядя в мое зачарованное лицо.
– Не-а. Но ты продолжай, Андерсен, – ответила я.
– Пошла ты в… – ответила она. Я пошла на работу. Но все-таки вскоре настал тот счастливый миг, когда я получила вожделенный конверт и поняла, осознала, почувствовала, для чего мне все это нужно. Я заплатила няне. Я оплатила кредит. Я купила Максиму большую многофункциональную машину с бибикающим рулем, песенками и прочими наворотами. И после этого я упала и счастливо уснула. Впервые за этот бесконечно долгий и трудный первый месяц. Кажется, так просто вышибить меня не получится, решила я.
И напрасно. Не буди спящего тигра, гласит правило. Не расслабляйся, держи удар. Не верь, не бойся, не проси. Все эти истины прекрасно применимы к нашей работе. В конце апреля, когда мой организм уже отупел и перестал протестовать против недосыпа, нагрузок-перегрузок и постоянного стресса, начальство решило, что охранники, упакованные только рацией и дубинкой, не могут обеспечить должный покой стаду мирно спящих дипломатов. Было решено оснастить нас каким-то спреем типа отечественной «черемухи».
– Все должны понимать, что это большая ответственность. С двадцать седьмого апреля в спортзале будет проводиться тренировка по использованию этого средства защиты, – оповестил нас начальник смены.