– Сигареты у тебя в кармане.

– Да? – обрадовалась я и действительно нашла их там. Они то появлялись, то исчезали, причем иногда прямо у меня в руках. Потом я вдруг увидела Лекса, стоящего почему-то посреди Невского проспекта, и рванула к нему. Кажется, меня пытались поймать. А может, это мне тоже приглючилось. Во всяком случае, больше я ничего не помнила. Как и обещали, забвение поглотило меня полностью.

* * *

– И что, что ты творишь? С ума сошла?

– Что? Где я?

– Ты? Со мной, – громыхал кто-то, кого я не могла разглядеть. Пелена и какая-то клочкастая дурь стояли перед глазами.

– Кто ты?

– Я? Обалдеть! Муж твой.

– Кто? – попыталась вскочить с места я. Но не смогла.

– Дед Пихто.

– Отстань от нее. Она еще не очухалась, – глухо, как из алюминиевого ведра, пророкотал еще один голос, в первом приближении – женский.

– Ладно, пусть спит. Потом будем разбирать полеты.

Голоса стихли. Я провалилась в очередную бездонную кроличью нору, но где-то на уровне поверхностного сознания четко отпечаталась мысль: а голос-то, похоже, Лексов.

– Подъем! – разодрал мой слух его крик. Казалось, что с прошлой побудки прошло не более минуты, но это, по всему, было не так.

– Не могу, – просипела я и попыталась отвернуться к стенке. И тогда мою щеку обжег отрезвительный хук справа. Я дернулась и села на матрасе.

– Как я сюда...

– Заткнись, идиотка.

– Лекс? – я тупила по полной программе. Мозги думать последовательно и рационально отказывались. Видимо, все-таки десять таблеток – перебор.

– Признала мужа родного. Слава тебе, господи. Не все еще проторчала.

– А как я сюда попала? – снова затянула я свое.

– Как-как. Волоком, – фыркнул благоверный и вышел из бункера.

Интересные факты скрытой от меня биографии открыла Надюха.

– Ты чего ж удумала? Травиться? – подсела она ко мне на матрас.

– Ни в коем разе, – заверила я ее. – А что?

– Да мы тебя нашли в таком виде... – задумчиво пояснила она.

– Как это – нашли? Искали?

– А то.

– Он же меня выгнал. Ушел, – простонала я. В голове маршировали виртуальные кирзовые сапоги.

– Ага. Он, может, и выгнал. Но только кто ж мог подумать, что ты вот так и исчезнешь.

– А что я должна была? – не поняла я.

– Ну как... Погулять да и вернуться. Ну да ладно. Что уж теперь.

– А получилось что? – мне все-таки было интересно.

– А... Ну если по порядку. Мы, как он тебя вывел, сначала решили не лезть. А потом смотрим, он и сам места себе не находит. Дергался до вечера. То есть до ночи. А потом выпил водки и поехал тебя искать.

– А, понятно.

– Что тебе понятно? Не нашел он тебя. Вернулся мрачнее тучи, ему тут герыча подогнали. Так он проставился и опять отчалил. Искать. К утру опять вернулся. Один.

– Как это? – Вот загадки природы. – А откуда ж я взялась тогда тута?

– Так это он позавчера тебя не нашел. А сегодня нашел. На Сайгоне. Ты там валялась на лавке около входа в кафешку. В полном отрубе.

– Постой, я не поняла. Как это – позавчера? Сегодня что?

– Сегодня вторник.

– А я ж ушла в воскресенье... – оторопела я.

– Именно.

– А где я... – надо ж, странное какое чувство. Как раздвоение личности.

– В том-то и дело, что история это до конца не установила. Скай сказал, что вечером в воскресенье ты активно пыталась броситься под машину. Тебя всей тусовкой ловили.

– Забавно, – помрачнела я.

– Ага. Ухохочешься. Потом ты отключилась, и тебя увезли к Доктору на вписку. А утром он тебя выпроводил, причем уверяет, что ушла ты сама. То есть ходила своими собственными ногами и даже адекватно отвечала на вопросы.

– Интересно все это. Ничего не помню.

– Тэк-с... Что ты делала потом – никто не знает. Как появилась на Сайгоне и где шлялась день с ночью – загадка.

– А что ОН?

– Лекс тебя обыскался. Прямо по пятам ходил. Ская нашел только поздно ночью. Пока выяснил адрес Доктора, уже был понедельник. То есть ты уже ушла. Он обегал весь Питер, пока не наткнулся на твое бездыханное тело на Сайгоне.

– А как же он меня...

– Доставил?

Я кивнула.

– А это он правильно отразил. Именно волоком. Так что его недовольство вполне понятно.

– Ну конечно. Его недовольство... – Мое возмущение было бы больше, будь у меня силы. – Интересно, зачем он меня выставил? Чтобы потом ловить по всем подворотням? А если бы я не встретила Ская?

– А что?

– Да я бы, пока он меня искал, уже куда-нибудь сбросилась бы.

Надюха вышла за чаем, а я снова уснула. Невероятно, как много может спать человек. Странное чувство охватило меня. Весь кошмар этих дней слился в какую-то кашу и отступил, а на передний план вышло спокойствие оттого, что Лекс рядом. Что бы ни случилось, он не выбросил меня на помойку. Хотя, конечно, его чувства ко мне были весьма спорными. И щека у меня разболелась. Интересно. Уже третий раз он поднимает на меня руку, но, кажется, я совсем не удивлена. Пройдет время, и все расположится по своим местам. Одна боль сменит другую. Порой спастись можно и с помощью полпачки прокопана. Этот странный недуг, болезненная страсть, была со мной снова. А остальное до поры не важно. Пока еще я могла жить.

Глава 6
Тупик

Шестого июля я родила девочку. Три килограмма пятьсот шестьдесят граммов. Пятьдесят один сантиметр.

– Сейчас к вам подойдет педиатр и расскажет о дочке. Хорошо? – спросила меня добрая вспотевшая акушерка. Я подумала, что даже те сведения, что она выдала, для меня лишние. Три с лишним кило чего? Полметра кого?

– У вас девочка.

– Кто? – я не понимала, что происходит. Совершенно ничего не понимала. Ужасно хотелось спать и курить. И от героина я бы совсем не отказалась. Но блага цивилизации были мне недоступны. Только больничная койка и кусочек дерева в окне. Как говорится, и на том спасибо, ведь предыдущие двенадцать часов по сравнению с этой койкой и этим деревом были сущим адом. Никогда бы не подумала, что моя так называемая беременность закончится таким мучительным и неизбежным актом. Если б знала – ни за что б не подписалась на это безумие. Да я бы настойки из любого дерьма хлебала, только бы избавиться от своей участи. Но, как говорится, что выросло, то выросло. Народные средства не помогли, так же как и мое двухдневное выпадение из реальности ничуть не повлияло на поток жизни. Меня заполонили, окончательно и бесповоротно. Маленькая жизнь поселилась, укоренилась, угнездилась и принялась на правах хозяина курочить мое тело так, как ей было удобно. Тихо, незаметно, исподволь она победила в этой войне. До шестого месяца я не замечала ничего. После неудачной попытки самоаборта я как-то расслабилась и постаралась выкинуть все мысли из головы. Все абсолютно, а не только плохие. Да, от маринованных кабачков меня тошнило, а вот сахар я могла бы есть ложками, если б мне его кто-нибудь дал. Но на этом все. И только на шестом месяце неожиданно я не смогла влезть в свои джинсы.