– Это мне не сложно. Высокий, стройный блондин с чувственными губами, – порадовалась я.
– Скорее низенький лысый толстячок с чувственным кошельком, – хохотнула Селиванова. Я поперхнулась и оглянулась на девушек. Девушки кивали.
– Тебе придется каждое утро представлять себе свою мечту. И не обертку, а именно содержание. Сколько у него денег, какой у него должен быть транспорт и т.п.
– Что далее? – нехотя кивнула я. Далее шел весьма неприятный пункт про мое «внешнее и внутреннее соответствие». Оно состояло из следующих коротеньких, но убийственных положений:
– Ты должна похудеть.
– Ты должна прилично одеваться. И не просто прилично, а даже именно неприлично, чтобы у мужчины твоей мечты при виде тебя дух перехватывало.
– Ты должна вести себя как уверенная в себе светская женщина (это как?)
– Перестать тратить время на сериалы (жестоко, бесчеловечно)
– Научиться владеть собой, контролировать эмоции
– Не пить!!!
– А я разве пью? – возмутилась я.
– Как лошадь, – с жалостью посмотрела на меня Таня. Я попыталась не вспоминать про мои ежевечерние бокалы красного вина «для здоровья и хорошего сна» и мне это вполне удалось.
– Я не согласна. И сериалы я совсем немного смотрю.
– Кто последний видел Хосе Антонио живым? – с ходу налетела на меня Анечка.
– Падре Рикардо, – не успев еще ничего сообразить, ляпнула я.
Таня демонстративно развела руки в стороны.
– Что и требовалось доказать! Это же стало известно только во вчерашней серии.
– Но ведь вы-то тоже смотрите? – чуть не заплакала я.
– Мы замуж не хотим. Или нет, мы хотим, но нас мормон не бросал, – отбила атаку Таня.
– Я замуж не хочу, – надулась Анечка. Я вздохнула и спросила, с чего именно мне начать свое превращение в настоящую леди «белая кость – голубая кровь». Дамы оживились.
– Ты посмотри, как ты одета! Это же полная асексуальность и неряшество. Позор! – бичевала меня Римма. Я хотела возразить, что ее вечные юбки «на два кулака ниже колена» тоже не слишком сексуальны, но не успела.
– Вот что делает женщину женщиной?
– Походка? – вспомнила я подходящий случаю фильм «Служебный роман». Если я все правильно поняла, именно он мне и светит.
– И это тоже. Кстати, походка должна чуть приоткрывать завесу тайны, а у тебя это просто бег табуна на водопой.
– А какая у меня тайна? – поинтересовалась я.
– Любая. Надо придумать. Будешь в обед отрабатывать походку. И чтоб с завтрашнего дня ходила на шпильках и с миниатюрной сумочкой-косметичкой, а не с этим комплектом туриста, – ткнула в мою вместительную и удобную холщевую сумку Таня Дронова.
– У меня тогда ничего не поместится, – пискнула я.
– А что именно ты помещаешь в эту авоську? – азартно лязгнула челюстями Селиванова, которой прилюдное избиение младенцев понравилось настолько, что она выползла из своего змеиного гнезда и присоединилась.
– Важные и нужные вещи, – вцепилась в сумку я, но Саша Селиванова была сильнее. Сумка вылетела из моих рук пробкой от взболтанного шампанского, а ее содержимое было немилосердно вытряхнуто на стол.
– Н-да, дела, – понеслись по комнате вздохи.
– Интересно, зачем тебе все эти бумаги? И вообще, что это? «купить: мыло, прокладки, средство против соли на обуви, капусту… ». Это что, ты это еще зимой писала?
– Я не буду отвечать на вопросы без адвоката, – отвернулась я.
– Так, рассыпанные спички – наверняка дико важная вещь, только обо что ты их чиркать собираешься? А этот журнал устарел еще пару месяцев назад. Потом, зачем тебе такой толстый ежедневник, если у тебя нет никаких дел.
– Интересно, а почему в этом чемодане нет косметики? – удивилась Таня Дронова. Я уже почти рыдала. Какие сволочи, в самом деле.
– Достаточно. Походке учиться я еще готова, но в моем белье ковыряться не позволю, – выкрикнула я.
– Ты что, в этой сумке еще и белье носишь? – ахнула Римма.
Я сгребла все со стола в сумку и убежала в туалет плакать. Ну и черт с ними, с красными глазами. Я не прямо сегодня собираюсь совратить миллионера моей мечты, а тот факт, что с общепризнанной точки зрения я являюсь страшненьким, толстым существом, бесполезно разбазаривающим свои лучшие годы, надо было хорошенько оплакать. Я всегда была уверена, что я просто миленькая симпатичная девушка с чуточкой лишнего веса, так как не считала, что вес в семьдесят килограмм при росте в сто шестьдесят восемь является патологическим. Оказывается, мне уже практически пора на полную переборку двигателя и прочих запчастей. В общем, я уставилась в зеркало и принялась изучать свое отражение.
Ничего утешительного я там не нашла. Бледное, лишенное загара усталое лицо с курносым носиком, вполне себе обычные пепельные волосы, которые только с большой натяжкой могли принадлежать блондинке, заплаканные и лишенные признаков косметики зеленые глаза. При умелой эксплуатации все это можно было довести до вполне приличных показателей, но при отсутствии ухода смотрелось простенько и обычно. Тело было одето в несколько полинявшую, но в свое время очень даже дорогую блузку. Я как-то до сих пор считала, что она очень мне идет. И, конечно, джинсы. В приличных фирмах, где секретарь является лицом (или еще какой-нибудь привлекательной частью тела) фирмы, ходить в джинсах не позволяется, но у нас креативный подход и демократия. Поэтому секретари отделов ходят в чем Бог на душу положит. Мои джинсы являли собой компромисс стоимости и долговечности. Хит всех времен и народов, в них я смогу привлечь внимание разве что шофера дальнобойщика. Именно в таких джинсах сельских девчонок заваливают на сеновал после клубной дискотеки. Может, я и утрирую, но в таком виде я точно не стану лакомым кусочком для олигарха. Надо что-то делать. «Хоть походку надо сразу исправить», решила я. «Нельзя терять время, а то можно превратиться в старушку из детской сказки», подумала я, и поэтому немедленно отправилась в один затерянный коридор, где никто никогда не ходил, так как ходить через него было некуда.
– Лучше поздно, чем никогда, – твердила я про себя, пытаясь добиться от своего дефиле хоть чуточку романтичности, женственности и загадки. Оказалось, что я сто лет не передвигалась на своих вполне ординарных конечностях сексуально. Бедра не колыхались, а дергались из стороны в сторону. Тайну я пыталась подбавить через плавные, задумчивые движения кисти руки. Мол, я тут иду, вся такая нежная и к поцелуям зовущая, а мысли мои далеко. Я мысленно где-то там, куда вам никогда не попасть. Однако отражение в зеркале сбоку показывало что-то надуманное и вульгарное. Может быть, у Ренаты Литвиновой и получается вполне качественный продукт из вычурных вихляний, а у меня, по-моему, не очень. Попробую закатить глаза.
– Я даже не знаю, почему я сегодня в таком настроении, – попыталась чувственно произнести я, одновременно хлопая ресницами.