– Как вам это удалось?
– У нас, адвокатов, свои секреты. Лайон сам «случайно» нашел его дома. А мы за это убрали пару требований. Словом, он обошелся без уголовного преследования. Но развод мы начинаем прямо с понедельника.
– Так скоро? – порадовалась за нее я. Развод, суд, процесс… Куча людей неизвестного мне назначения. Все это было так мало мне знакомо, что я не стала вдумываться и сочла за лучшее довериться Елене.
– Обычно у меня уходит около месяца на подготовку процесса, но тут практически нечего готовить. Да, с вами надо держать ухо востро, – кокетливо бросила на меня взгляд Елена. Я удивилась и даже больше. Со мной? Востро?
– Со мной?
– Вам словно черт ворожит. Еще никогда я не имела таких роскошных оснований. Просто девяносто процентов за то, что мы выиграем, – смеялась Елена.
– Девяносто? – остыла, как сковородка под ледяной струей я. Роскошные основания должны давать сотню, так, по-моему?
– Ну, у нас, адвокатов, есть золотое правило – никогда не давать ста процентов, – пояснила Зотова. И откуда в такой маленькой худенькой женщине столько знаний и ума?
– Почему? – спросила я. Мне было скучно, потому что сидеть целый день в гостинице, где за тобой убирают, стирают и тебя кормят, было чудно, но заниматься было совершенно нечем. Поговорю с Еленой – убью пару часов, да еще, глядишь, узнаю чего нового.
– Потому что всегда есть десять процентов за то, что на Вашингтон нападут инопланетяне или что русские начнут ядерную войну. А я дала вам сто процентов и должна за свои слова попадать на деньги, – несло Елену. Я усмехнулась.
– В этих случаях мне будет не до компенсаций.
– Вы так думаете? А вот ваш муж успел бы опротестовать мой договор, пока инопланетяне склоняли бы его к генетическим опытам и совокуплению с медузами! – победно завершила Елена. Я расхохоталась. В чем-то она права. Пока Лайон жив – он будет бороться за каждый доллар.
– Кстати, я вот тут интересуюсь, неужели он ничего не предпринимает? – спросила я. – Как-то это не похоже на него.
– Почему? Предпринимает, конечно! У него, в конце концов, тоже есть адвокат.
– И что? Вы считаете, у нас все равно есть шансы?
– Даже не сомневайтесь. С таким количеством доказательств мы докажем нарушение прав личности и вред здоровью и моральному состоянию только так. У нас на правах личности пунктик, – Елена заказала кофе, который ей принесли с такой же огромной кружке, как и мне десерт.
– Странно. А неужели он не может опровергнуть мои слова? Свидетелей нанять?
– Нанять? – пришла в восторг Елена. – Да, вы все еще дитя России. Здесь лжесвидетельствование гораздо страшнее наказывается. Нанять свидетелей!
– И что же? Он компенсирует мне все? И перелет оплатит? И вам тоже это все не будет накладно? – конкретизировалась я.
– Перелет?! Вы что, какой перелет? Мы подадим иск на полмиллиона долларов! – вдруг ошарашила меня Елена. Я аж поперхнулась.
– На сколько?
– На полмиллиона долларов. Я думаю, что я даже любезна. Можно было бы и на семьсот тысяч, но не следует проявлять необоснованную жадность, – словно проверяя саму себя, бормотала Елена. Я сидела, то краснея как рак, то бледнея как простыня.
– Он же не переживет такое. Да и это наверняка невозможно! Бред какой-то!
– Я вас уверяю, что очень даже возможно! – заверила меня Зотова. – Мы не в России, мы – в Америке.
– Это я и без вас знаю, – вдруг впала в раж я. – И я хочу только одного – уехать отсюда. Если вы втянете меня в такой ненормальный судебный процесс, то в Москву я не попаду до второго пришествия!
– Перестаньте! – хлопнула по столу адвокатша. – Вы что, не понимаете, что получите половину? Вам что, совершенно ничего не надо? Он же вас тут превратил в раба!
– Это мое дело! – вдруг выдала я, неожиданно даже для самой себя. – Я больше не испытываю никакой любви к деньгам. И так я достаточно потратила времени и нервов, чтобы заполучить каких-то там денег. И ничего хорошего из того не вышло. Уехать отсюда, оставив Лайона в долгах и злобе – нет уж, увольте.
– Вы что, не хотите подавать в суд? – изумилась Елена. – Хотите все ему простить?
– Нет, отчего же? Я готова на компенсацию вашего труда, на оплату перелета, на какие-то деньги для того, чтобы прийти в себя. На первое время. Но чтобы эти расходы не сломали Лайону жизнь. Не заставили продать дом или сменить работу. Или влезть в кредит.
– И сколько же мне прикажете заявлять? – злобно глядя на меня исподлобья, едко переспросила меня Елена.
– Ну, решайте, конечно, сами. Мне хватит и пяти тысяч. Дом у меня есть, пусть даже и с братом. Работа… Думаю, что меня и на старую возьмут. Посмотрите, сколько нужно вам. Плюс все расходы тут, – нерешительно посмотрела на нее я. Елена сидела в шоке и перебирала бумажки в своей папке.
– Н-да, неожиданно. Ладно, я подумаю. Подумаю… – вышла из ресторана она. Я сидела и впадала в панику. А вдруг она теперь меня бросит. И не станет вообще подавать в суд, а выставит мне счет за перелет и проживание в гостинице. Мол, меня просили только передать вам деньги на билет до Москвы. В этих условиях я больше ни на что не согласна. Получите – распишитесь. Вот здорово, из-за своей глупости я буду корячиться и выплачивать Римке три тысячи. Мне на это понадобятся годы. По-крайней мере, года три. Эх, дура я дура.
– Вы что-нибудь еще будете есть? – уже озлобленно спросил официант.
– Нет, спасибо. Ничего я больше не буду, – скорее для себя самой сказала я и поднялась к себе в номер. Пушистый плед, телевизор, вода в графине. Что-то меня это больше не радует. Может, позвонить Елене и сказать, что я на все согласна? Пусть Лайон решает свои проблемы сам. В конце концов, разве я обязана о нем думать? Он-то сам много обо мне думал?
– Давай, звони! Ты хоть представляешь, как потом будешь жить? – грубо оборвал меня внутренний голос. Ну, вот. Опять он! Каждый раз, когда он что-то мне говорит, у меня возникают проблемы.
– Прекрасно буду жить! Богато! – вертелась, как уж на сковородке, я.
– Давай, представляй в деталях. У Лайона отнимут полмиллиона долларов. Он продаст дом, чтобы выплатить их тебе. И потом всю жизнь будет жить с резиновой имитацией коровы, потому что подойти к женщине после этого он не сможет.
– А может, он станет голубым? – предложила вариант я.
– И что, тебе от этого станет легче? – укорил меня голос. – Ты сломаешь ему жизнь. И всегда будешь нести за это ответственность. Ты этого хочешь?
– Не очень, – огорчилась я. Придется перебиваться без полмиллиона, а как жаль. Я легла спать. Кто спит – обедает. Раз уж я такая добрая, надо переставать набивать себе желудок за счет Лайона. «Несчастного» Лайона. Лайона, который убивался, если приходилось покупать рисовую крупу без скидки. А сейчас, небось, подсчитывает общую сумму затрат на женитьбу. Минусовой баланс. Ладно. Нечего делать вид, будто хочется спать. Я выбираю чистую совесть при пустом кармане. Никто не сказал, что Елена окончательно передумала. Все не так плохо. Зато скоро я буду сидеть в России и болтать с Римкой. Рассказывать про экзотику красивой жизни, про американских мужчин. Про систему страхования, по которой пожилым пенсионерам приходится самостоятельно рвать друг другу зубы. Так, стоп. А кто сказал, что для этого надо ждать перелета. Кажется. Я уже две недели как в гостинице. Количество Лайонов – ни одного. Количество телефонов, с которых можно позвонить домой – как минимум один, и тот прямо у меня под носом, стоит на тумбочке. Если Елена не пошлет меня подальше, я даже не буду оплачивать этот звонок! Красота!