– Ну что вы, девушка, в самом деле! – смутился представитель закона. – Нельзя же. Вы же заболеете.
– Я только один раз! Мне… мне деньги нужны. У меня дочь! – отвечала я, хлюпая носом и совершенно не представляя, сколь незначительно на самом деле совершенное мною правонарушение. Конечно, меня тут же отпустили, напоив перед этим чаем, чтобы я хоть как-то успокоилась. Думается мне, представитель закона десять раз перекрестился, избавившись от меня, но идея торговли льготным проездом меня, конечно, тоже оставила. Деньги в руки не давались.
Какая ирония – я дрожала при мысли о малейших проблемах с законом, хотя в будущем мне была уготована судьба пловца в гуще самых разных проблем, в том числе таких, по сравнению с которыми проблема с продажей проездных в метро просто меркла. Я ужасно боялась попасть в какую-нибудь историю – и не могла даже предположить, что вся моя жизнь, вся моя риелторская деятельность будет одной сплошной ИСТОРИЕЙ с продолжением.
Я ничего этого не знала, я только хотела немного заработать на хлеб. И на одну-единственную пачку креветок. У каждого человека должна быть мечта. Я шла к своей мечте, преодолевая все препятствия.
Я пробовала страховать жизнь и здоровье – всего пару месяцев, и неудачно: страховаться не хотел никто. Продавала огурцы на рынке – пару недель. Хуже этой работы, кажется, не было ничего. Там, несмотря на совершенно смехотворную зарплату, ко мне еще и приставали. Я продолжала также подрабатывать лаборанткой в РГМУ, словом, крутилась как белка в колесе и с тем же, кстати, эффектом, пока не произошло первое судьбоносное событие. Диляра однажды сказала:
– Я увольняюсь. И тебе бы надо со мной. Ну какой из тебя врач?
– Никакой, – согласилась я, уже убедившись, что, даже если бы и были у меня способности к этому делу, финансовые проблемы мне никак не позволили бы получать образование в течение ближайших десяти лет. Мне нужны были деньги и только они. Любым возможным способом из легальных. С нелегальными, как вы поняли, я не дружила.
– У тебя хорошо язык подвешен, – тебе надо к нам. Мы будем продавать экологические сертификаты, – сказала она. – Я буду в бухгалтерии, а тебе надо к менеджерам по продажам.
– Я бы и рада, – вздохнула я, – но у меня мама. Она с дочкой сидит только два дня в неделю, да и то сидит через пень-колоду. Иногда мне приходится ее умолять, чтобы она только меня отпустила работать. Я не знаю, что делать. И кто меня возьмет на два дня в неделю?
– Мама? – удивилась Диляра. – А зачем тебе мама?
– Брать ребенка с собой? На работу? – нахмурилась я.
Диляра буквально открыла мне глаза:
– А знаешь ли ты, наивная чукотская девушка, что на свете существуют такие волшебные места, куда ребенка можно сдать поутру и получить обратно вечером, причем примерно в том же виде и состоянии, в каком отдавала, плюс накормленными и выгулянными.
– Да? – вытаращила я глаза. Я (честно-честно) даже и понятия не имела, о чем она говорит. – И что это за место? Камера хранения на Курском вокзале?
– Что-то вроде того, – прыснула Диляра. – Ты когда-нибудь хоть что-нибудь слышала о детских садах? Или ты все же из старообрядцев и живешь в диком лесу?
– Практически! – согласилась я, еле справляясь с волнением.
Детский сад? Это звучало как музыка. Как поэма. Как мечта! Иметь все пять дней в неделю и ни одного так, чтобы тебе с утра сказали, что сегодня работы не будет – просто потому, что мама устала и с ребенком решила не сидеть. Потому что ребенок, как ни крути, это моя и только моя проблема.
– Ты могла бы тогда прийти на работу к нам. Сколько можно заниматься всей этой дикостью и ерундой?
– Садик? Детский? – озадаченно посмотрела я на Диляру. И в этом была вся Таня тех лет. Я была настолько мала и наивна, настолько неподготовлена к тому, во что влезла! Место, которое мне посоветовала подруга, было похоже на рай.
– Да, садик! – кивнула она, ухмыльнувшись. – Такой, знаешь, с песочницей и каруселью.
– Но… у меня дочери только полтора года, – заволновалась я.
– Значит, ясли-сад, – пожала плечами Диляра и этим фактически решила участь Маргариты. Не думаю, что дочь сказала бы ей за это спасибо. Скорее наоборот, так как с того дня Маргарита была связана с детскими садами одной цепью – все тех же наших с ней Жизненных Обстоятельств. Но, имея на самом деле ангельский характер, дочь перенесла это глобальное изменение своей жизни стойко. А у меня освободились руки.
Не знаю, что испытывал Колумб, открывая Америку, про которую он думал, что она – Индия, но я, открыв детский сад-ясли в десяти минутах от дома, почувствовала себя победителем. Характер у меня всегда был деятельный, я человек целеустремленный и весьма упертый. На устройство ребенка в садик у меня ушло пять дней. В первый день – посетить садик и упасть в ноги заведующей, предусмотрительно подтолкнув к ней коробку шоколадных конфет. Второй – еще раз навестить ее, но уже с перечисленными ею документами. Снова немного поваляться в ногах. Остальные три ушли на сбор справок и сдачу анализов в поликлинике, где я тоже старательно унижалась, пресмыкалась, умоляла и лезла без очереди, только чтобы закончить все к следующей неделе. Все эти навыки, особенно умение лезть без очереди, мне впоследствии сильно пригодились в моей риелторской практике. А пока – с ближайшего же понедельника моя дочь стала посещать садик. И теперь, учитывая, что моя драгоценная детка почти никогда не сопливила, не кашляла и не болела, я побежала устраиваться на работу. На реальную работу, о которой такая девчонка, как я, могла только мечтать. А именно – менеджером по продажам, конечно.
Вспоминая те дни, могу с полной искренностью сказать, что мне действительно было совершенно безразлично, чем заниматься. Я так запутала собственную жизнь, что теперь страстно мечтала лишь об одном – о нормальной жизни для нас с Маргаритой. Я была глупой маленькой самовлюбленной дурочкой, я оставила себя без юности, оказалась матерью-одиночкой без денег и без каких-либо счастливых перспектив. И, глядя на меня, многие знакомые, многие друзья нашей семьи говорили, отводя глаза:
– Надо же, так себя погубить!
И да, все они были правы. Во всем, кроме одного: когда утром я просыпалась и видела свою дочь, когда тащила ее в садик, зная, что передо мной лежит еще один день, в течение которого я смогу что-то сделать, я верила, что однажды мне удастся все исправить.
Несколько слов о той работе, на которой я увлекательно провела где-то… три месяца. Фирма, куда меня пристроили, занималась продажей экологических сертификатов. Уверена, что многие из вас спросят меня: а что это? Никто не знает ответа, за исключением автомобилистов с очень-очень большим стажем и водителей грузового транспорта. Но тем не менее была такая штука – бумажка, кусочек картона с какими-то цифрами, призванная подтверждать экологическую чистоту транспорта. Предвижу некоторые ваши вопросы.
– Что, в нашем городе есть какой-то контроль за экологической чистотой транспорта? Я вас умоляю! Вы в окно давно смотрели? Смог видите? Он же весь от машин.