Через пару лет они поняли, что имеют как бы два направления — то, чем занимались Антон с Мишкой, по большей части охрана, системы безопасности, а тот отдел, который возглавлял Кнуров, занимался в основном финансово-банковскими кражами, аферами с применением новых технологий. А куда нынче без них-то, без новых технологий, — ни дыхнуть, ни что другое сделать.
Сели они как-то вечерком втроем, посовещались и решили, что нужна отдельная фирма, специализирующаяся на кнуровском направлении. Вот тогда он и взял кредит, занял у мужиков денег и сделал свое агентство, работал как каторжный, почти не спал полгода, начал с полуподвального помещения и двух подчиненных. Но он это сделал!
И отдал долги, и встал на ноги, и заработал имя и клиентов. И приходящую иногда, щемящую тоску о том, что в жизни ничего не исправить, не перерешать наново, и друзей, полегших на чужих сторонах, не воскресить, и нет и не будет у него того, что есть у Антона и Мишки, — родной, любимой женщины.
Та тоска, которая притягивает, как на магнит нанизывает, собирая все потери, ошибки и упущенные возможности. Бывает и такое с ним, накатывает.
Он познакомился с Натой и Диной на свадьбе, вернее, на двух свадьбах. Антон и Мишка сочетались браком с Натой и, соответственно, с Диной в один день и час, отмечая это мероприятие совместно, по случаю чего собраны были все «братья», в том числе и он, Сергей.
Он приехал в ЗАГС за полчаса до регистрации, как и положено, с дурацким букетом, в костюме, ношение которого освоил в совершенстве за последние годы, но который его страшно раздражал и стеснял сегодня. Впрочем, Кнурова сегодня раздражало все с самого утра. В кармане костюма от «Хьюго Босс» лежала плоская фляжка с коньяком, взятая с собой не случайно, а очень даже намеренно, что-то типа: «А не пошло бы оно все…», в соответствии с моментом и неотпускающим раздражением.
Стоя на крыльце перед дверью ЗАГСа, он ощущал тяжесть этой фляжки в кармане, ее вес, оттягивающий полу пиджака, и это хоть немного примиряло его с неизбежностью того, что должно случиться с друзьями.
Возле заведения для брачующихся толпилось полно народу. Какая-то свадьба загружалась в машины, крича, шумя, открывая шампанское. Счастливый жених помогал жемчужно-белой, всей в кружевах и рюшах невесте сесть в машину. У Кнурова эта бестолково-веселая толчея вызывала горечь во рту, от глупости и, как ему казалось, пошлости происходящего, этой преувеличенной радости, криков, поздравлений, пены шампанского, кучи цветов.
Что делают? Глупые дети!
От чувства неотвратимости события, которое сейчас произойдет с Антоном и Мишкой, горло спазмами сжимала тоска.
Какая свадьба-женитьба?
Боже мой! Что они творят, он не хочет ни видеть, ни слышать, как с друзьями случится неизбежное — ожидание радостей семейного очага, вера в это, и… каждодневное разочарование и непонимание — как же так?
И это было так тоскливо, так непоправимо, как пустой мусорный бак, поставленный вечером и к вечеру же следующего дня наполненный воняющим мусором до краев и переполняемый им же, в виде рваных пакетов и всяких ошметков, разбросанных на асфальте.
И ведь не мальчики уже!
Должны же понимать, видеть! Еще и Дед!
Генерал от радости, что его ребята женятся, подсуетился и ускорил мероприятие сочетания браком, сократив волнующее ожидание от заявления до печати до двух недель.
Уж Дед-то торжество сегодняшнее не пропустит, но пока его машины не было видно, не подъехал еще.
Оттягивая момент ненатуральных поздравлений и натянутой улыбки, Кнуров достал еще одну сигарету и закурил.
Огромная тяжелая дверь ЗАГСа со скрипом отворилась.
Почему все такие здоровые двери учреждений скрипят одинаково?
На крыльцо вышла девушка, симпатичная, среднего роста, одетая в красивое платье. От своего тягучего настроения он даже не стал внимательно рассматривать ее, так переживал!
— Извините, пожалуйста! — обратилась она к нему с улыбкой. — Вы не угостите меня сигаретой, я свои в этой суматохе забыла.
Он достал из кармана пачку, протянул ей. Она аккуратно, двумя пальчиками вытащила сигарету и улыбнулась благодарно. Сергей убрал пачку, достал зажигалку и дал ей прикурить.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Вы гость на чьей-то свадьбе?
— Да, — нелюбезно буркнул он.
— Похоже, сие событие вас не радует! — улыбнулась девушка. — Вы, как это говорится, со стороны жениха или невесты?
— Жениха! — Он совсем не хотел разговаривать — ни с кем и ни о чем.
— Значит, вам не нравится невеста вашего друга или родственника? — весело расспрашивала она.
— Я с ней пока не знаком, — так же недружелюбно пробурчал Кнуров.
— А-а! — Она опять улыбнулась. — Вы против женитьбы друга! Не верите в институт брака?
Он не ответил, покосился на нее недовольно.
Ну чего пристала? Покурила? Вот и хорошо — иди своей дорогой!
Она положила ладошку ему на руку. Сергей посмотрел на ее руку и поднял глаза на лицо. Взгляд у нее был теплым, каким-то мудрым и дружеским.
— Вы не расстраивайтесь так. Может, вашему другу повезет и все у них будет хорошо. Вы знаете, иногда так бывает, что людям просто повезет, редко, но бывает! А вдруг здесь именно тот случай?
Кнуров рассмеялся. И странное дело — его немного отпустило.
Черт его знает, может, действительно Ринку с Дубом и повезет!
— Ну, вот вы и улыбнулись! — обрадовалась девушка. — Ваши уже там?
— Там, — ответил Сергей, он видел машину Ринка, припаркованную недалеко от входа.
— Идемте? — спросила собеседница.
Он вздохнул, но настроение, изменившись, стало каким-то бесшабашным.
— Идемте! — кивнул он.
Сергей придержал дверь, пропуская незнакомку, и вошел в святилище счастья следом за ней.
Навстречу шел Антон. Он сиял от радости, был одет в строгий черный костюм, в петлице, подчеркивая торжественность события, белела маленькая гвоздика.
— Матерый! — обрадовался он.
Они обнялись, похлопали друг друга по спине.
Антон отодвинулся, рассматривая Сергея, потом отпустил и сграбастал незнакомку, прижав к своему боку.
— Я уж думал, ты сбежала из-под венца!
Девушка звонко рассмеялась:
— Англичане говорят, что если невеста сбежала от алтаря, то неизвестно, кому больше повезло, ей или жениху!
— Мы этого проверять не будем! — Антон чмокнул ее в щеку. — Я смотрю, вы уже познакомились? — спросил он Сергея, слегка ошарашенного таким поворотом событий.
— Не совсем, — ответил он.
— Это Ната, моя жена, а это Серега Кнуров, я тебе о нем рассказывал.