Они договорились снова поехать в Вайтфилд, чтобы ее родители могли познакомиться с матерью Вильяма.
— Вы знаете, я уже не ожидала, что у меня будут дети, после определенного момента в своей жизни… и тут родился Вильям, это был дар Господний. Он никогда, ни на мгновение не принес мне разочарования. Он оставался благословением всю мою жизнь. Теперь он нашел Сару, и я получила двойное благословение. — Эдварду было так приятно слышать это, что на глазах его навернулись слезы, и к концу вечера они все чувствовали себя старыми друзьями. Он пытался убедить ее приехать в Нью-Йорк со своим сыном, но герцогиня Вайтфилд настаивала, что она слишком стара и слаба и долгое путешествие будет для нее утомительно. — Я даже в Лондоне не была четыре года. К тому же мне не хотелось бы обременять вас, когда вы будете так заняты. Я подожду, когда они вернутся в Лондон. А тем временем позабочусь о некоторых изменениях в доме Вильяма. Боюсь, что мой сын не имеет представления о том, что им необходимо и что должно сделать Сару счастливой и дать ей уют. Я хочу внести кое-какие изменения в его простом маленьком доме, чтобы ей было там уютнее. Мне кажется, им нужен теннисный корт, не так ли? Я слышала, что буквально все увлечены этим, а бедный Вильям так старомоден.
Когда они вернулись вечером в отель, Эдвард не переставал изумляться, как повезло их дочери полюбить такого человека, который души в ней не чаял, и даже свекровь так заботилась об их счастье и уюте.
— Слава Богу, — сказал он вечером своей жене, когда они переодевались.
— Она удачливая девочка, — согласилась Виктория, но считала, что ей самой тоже повезло, и нежно поцеловала мужа, вспоминая свою свадьбу, и свой медовый месяц, и то, как счастливы они были тогда. Она радовалась, что Саре тоже выпало узнать это счастье. Ей пришлось пережить такое ужасное время с Фредди, бедное дитя вовсе не заслужило этого. Но судьба посылает ей теперь гораздо больше. Вильям был больше чем жизнь, он был благословением всей жизни.
В последний день перед отъездом Сара просто разрывалась на части, ей нужно было сделать тысячу дел, а Вильям хотел, чтобы она как следует осмотрела его дом в Лондоне. Он купил его, когда ему было восемнадцать лет, и прекрасно подходил для холостяцкой жизни, но Вильям сомневался, что Саре будет удобно в нем. Он хотел узнать, не желает ли она, чтобы он присмотрел что-нибудь побольше, или они подождут до тех пор, пока вернутся из Франции, где собирались провести медовый месяц, после рождественских праздников.
— Дорогой, мне здесь нравится! — воскликнула Сара, когда осмотрела хорошо спланированные и исключительно аккуратные комнаты. Дом был небольшим, но не меньше, чем квартира, которую они занимали с Фредди. — Думаю, он превосходен, пока, во всяком случае.
Она не могла вообразить, что им понадобится больше комнат, пока у них не появится ребенок. Внизу располагались большая солнечная гостиная, полная прекрасных книг в старинных переплетах, которые Вильям привез из Вайтфилда несколько лет назад, уютная кухня, опрятная столовая, достаточно большая, чтобы можно было принять гостей, а наверху большая, очень красивая и явно мужская спальня. В доме было две ванные комнаты: одна, которой пользовался он, и другая внизу, для гостей. Саре они показались превосходными.
— Как насчет шкафа? — Он старался не забыть ничего, это было для него ново, но больше всего он хотел сделать Сару счастливой. — Я отдам тебе половину моего. Я могу перевезти большую часть одежды в Вайтфилд. — Он был удивительно уступчив для человека, который всегда жил один и никогда не был женат.
— Я не привезу много одежды.
— У меня превосходная идея. Мы будем ходить обнаженными. — Он стал игривее, зная, что скоро она будет его женой.
Саре понравился его дом, и она заверила его, что не нужно искать для нее другой.
— Тебе очень легко угодить.
— Подожди, может быть, я стану сварливой, когда мы поженимся.
— Если ты станешь сварливой, я буду тебя бить, это не проблема.
— Весьма оригинально. — Она удивленно приподняла брови, и Вильям рассмеялся.
Он едва мог дождаться того момента, когда он сможет раздеть ее и любить несколько дней подряд. Хорошо, что она уплывала на следующее утро.
Вечером они обедали вдвоем, и Вильям неохотно проводил ее в отель.
Вильям предпочел бы отвезти ее к себе домой, чтобы они провели вместе последнюю ночь, но решил вести себя как человек чести, чего бы это ни стоило ему.
— Нелегко, понимаешь, — пожаловался он, — эта чепуха, касающаяся приличий. Я могу появиться в Нью-Йорке на следующей неделе и похитить тебя, ждать до декабря бесчеловечно.
— Бесчеловечно, — согласилась она, задумчиво глядя на него, но они оба считали, что следует подождать, хотя она теперь не совсем понимала, почему это казалось таким важным им обоим. Она была свободна и могла начать новую жизнь с чистой страницы. Сара страстно надеялась, что у них с Вильямом будет много детей. Они говорили о пяти или шести, по меньшей мере о четверых, и такая перспектива ему явно понравилась. Все, что предстояло им в совместной жизни, волновало его, и они с нетерпением ждали дня бракосочетания.
— Ты не хочешь зайти на минуту? — предложила она, когда они стояли перед ее номером.
Он кивнул. Ее родители давно уже легли спать, и ему хотелось побыть с ней еще немного перед тем, как она уплывет завтра утром. Он прошел в номер, Сара положила на стул свою шаль и сумочку и предложила ему бренди, но он отказался.
— Пойдем и посидим рядом, мисс Сара.
— Ты хорошо будешь себя вести? — Сара посмотрела на него, подтрунивая, и он рассмеялся.
— Нет, если ты будешь так смотреть, а может быть, совсем не буду, пойдем и сядем на минуту. За такой долгий срок я заслужил доверие.
Он сел на обтянутый ситцем диван, Сара опустилась рядом с ним. Вильям достал что-то из кармана.
— Закрой глаза, — попросил он улыбаясь.
— Что ты собираешься со мной делать? — Она засмеялась, но послушно закрыла глаза.
— Нарисовать тебе усы, глупая… Что ты думаешь, я собираюсь делать?
Но прежде чем она успела ответить, Вильям поцеловал ее и, взяв ее левую руку, надел на палец кольцо. Она почувствовала холод металла и взволнованно посмотрела на палец. У нее перехватило дыхание от того, что она увидела. В полумраке комнаты на ее руке сверкал прекрасный бриллиант старинной огранки, совершенно круглый, в двадцать карат.
— Мой отец заказал это кольцо для моей матери у Гаррада, когда они обручились. Она хочет, чтобы оно было твоим.
— Это обручальное кольцо твоей матери? — Сара смотрела на него глазами, полными слез.
— Да. Мы долго говорили об этом, я собирался купить тебе новое, но она захотела, чтобы это принадлежало тебе. Она не может носить его больше из-за артрита.