— А ну, навались! — закричал мистер Уонка, вскочив на ноги и взмахнув своей тросточкой. — Полный вперед!

Симпатимпасы еще дружней налегли на весла, и шлюпка пулей влетела под могильно-темные своды туннеля. Пассажиры вскрикнули, неожиданно оказавшись в кромешной тьме.

— Откуда они знают, в каком направленье грести? — завизжала Виолетта Борегард.

— Эти парни, без сомненья, и не знают направленья! — закричал мистер Уонка, разразившись громовым хохотом. -

Мы несемся по теченью

(И совсем без освещенья)

В неизвестном направленье,

И команда, к сожаленью,

Не имеет представленья

О маршруте продвиженья.

И в подобном положенье

Мысль о кораблекрушенье…

— Да у него просто крыша поехала! — в ужасе закричал один из отцов, и остальные родители наперебой заголосили:

— Он сошел с ума!

— Спятил!

— Тронулся!

— Сбрендил!

— Свихнулся!

— Сдурел!

— Помешался!

— Чокнулся!

— Ополоумел!

— Рехнулся!

— Повредился рассудком!

— Сдвинулся!

— Ничего подобного! — заявил дедушка Джо.

— Включить огни! — закричал мистер Уонка.

Внезапно и неизвестно откуда возник свет. Весь туннель теперь был ярко освещен, и Чарли увидел, что они действительно находятся внутри гигантской трубы, причем ее закруглявшиеся кверху стены оказались снежно-белыми, без единого пятнышка. В трубе течение шоколадной реки убыстрилось. Симпатимпасы гребли как бешеные, и шлюпка неслась по туннелю с чудовищной скоростью. А мистеру Уонка все было мало. Он в нетерпенье подпрыгивал на корме и кричал гребцам, чтобы они гребли еще быстрей. Казалось, само ощущение того, что он летит как стрела в розовой шлюпке вдоль белого туннеля по шоколадной реке, доставляло ему неизъяснимое наслаждение. Он смеялся, хлопал в ладоши и время от времени поглядывал на своих пассажиров, которые, как он полагал, должны были испытывать сходные ощущения.

— Смотри, дедушка! — закричал Чарли. — Там в стене — дверь!

И действительно, шлюпка промчалась мимо зеленой двери, расположенной чуть выше уровня реки. Путешественники едва успели прочесть надпись на ней: СКЛАД НОМЕР 54. ВСЕ СОРТА КРЕМОВ. МОЛОЧНЫЙ КРЕМ, СЛИВОЧНЫЙ КРЕМ, ФИАЛКОВЫЙ КРЕМ, КОФЕЙНЫЙ КРЕМ, АНАНАСНЫЙ КРЕМ, ВАНИЛЬНЫЙ КРЕМ И КРЕМ ИЗ КРЕМЛЯ.

— Что? — воскликнул Майк Телик. — Неужели вы получаете крем из самого Кремля?

— Вперед! — кричал мистер Уонка. — Сейчас не время отвечать на глупые вопросы!

Шлюпка пронеслась мимо черной двери, на которой было написано: СКЛАД НОМЕР 71. КНУТЫ ВСЕХ ФОРМ И РАЗМЕРОВ.

— Кнуты? — удивилась Верука Солт. — Хотела бы я знать, для чего вам понадобились кнуты?

— Ясное дело, чтобы взбивать сливки, — ответил мистер Уонка. — Как можно взбить сливки без кнута? Если сливки не бить, то они не будут взбитыми. А чем можно бить лучше, чем кнутом? Так же, как когда жаришь яичницу-глазунью, надо не спускать с нее глаз, не то получится не яичница, а черт знает что. Вперед!

Следующей показалась желтая дверь с надписью: СКЛАД НОМЕР 77. ВСЕ СОРТА БОБОВ. КОФЕ-БОБЫ, КАКАО-БОБЫ И БОБЫ, КОТОРЫЕ РОСЛИ БЫ ВО РТУ, ЕСЛИ БЫ ДА КАБЫ.

— Росли бы во рту, если бы да кабы? — воскликнула Виолетта Борегард.

— А у тебя самой что во рту? — спросил мистер Уонка. — Впрочем, не время препираться. Дружней, ребята!

Но уже через несколько секунд, когда шлюпка поравнялась с ярко-красной дверью, он неожиданно взмахнул своей тросточкой с золотым набалдашником и закричал:

— Стоп-машина!

19. ЦЕХ ИЗОБРЕТЕНИЙ. ЛЕДЕНЦЫ ВЕЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ И ИРИСКИ ДЛЯ РАЩЕНИЯ ВОЛОС

Услышав этот крик, симпатимпасы изо всех сил уперлись веслами в воду, и шлюпка остановилась. Гребцы аккуратно подвели ее бортом к красной двери, на которой было написано: ЦЕХ ИЗОБРЕТЕНИЙ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

Мистер Уонка достал из кармана ключ и, перегнувшись через борт, вставил его в замочную скважину.

— Это самое главное помещение на всей фабрике! — сказал он. — Здесь, можно сказать, расположена кухня, где варятся и пекутся все мои новые секретные изобретения. Старик Фикельгрубер, Продноуз, Слагуорт и прочие шоколадные горе-мастера с радостью дали бы руку на отсечение, чтобы хоть на пять минут заглянуть сюда. А теперь слушайте внимательно! В этом цехе не должно быть никакого баловства! Без спросу ничего нельзя брать в руки, трогать или пробовать. Договорились?

— Договорились! — закричали дети. — Мы и пальцем ничего не тронем!

— До этого дня еще ни один человек и даже ни один симпатимпас не входил сюда, — сказал мистер Уонка.

Он открыл дверь и шагнул из лодки в помещение цеха. За ним гурьбой ринулись все четверо ребят и их родители.

— Ничего не трогать! — закричал мистер Уонка. — Не перебейте тут все!

Чарли Баккет с изумлением смотрел по сторонам. Огромная комната, в которой он оказался, сильно смахивала на кухню бабы-яги. Вокруг на гигантских печах что-то кипело и булькало в черных котлах, свистели чайники, шипели сковороды, клацали и тарахтели какие-то странные железные аппараты. Потолок и стены покрывала сеть всевозможных труб. Все помещение заволакивал то ли дым, то ли пар, и воздух был обильно насыщен самыми что ни на есть изысканными ароматами.

А сам мистер Уонка пришел в еще большее возбуждение, чем до сих пор. Было видно невооруженным глазом, что это помещение — его самое любимое и лелеемое детище. Он прыгал среди всех своих кастрюль и препаратов, как ребенок среди груды рождественских подарков, не зная с чего начать. Он приподнял крышку огромного котла и сунул туда нос, потом торопливо окунул палец в бочку с какой-то клейкой желтой массой и облизнул его, потом подскочил к одному из аппаратов и повернул туда-сюда с полдюжины ручек, потом заботливо заглянул сквозь стеклянную дверцу в чудовищную печь и аж крякнул от удовольствия — настолько ему понравилось увиденное там, потом перебежал к другой машине, маленькой блестящей штуковине, которая все время попыхивала — чух-чух-чух-чух-чух, и при каждом «чух» в большую корзину на полу вываливался крупный зеленый мраморный шарик. Во всяком случае, он казался мраморным.

— Леденцы вечного пользования! — гордо провозгласил мистер Уонка. — Моя последняя новинка. Я изобрел их специально для детей, которым родители дают очень мало карманных денег. Мои леденцы вечного пользования можно сосать, сосать, сосать, сосать, сосать, и они никогда не станут ни на миллиметр меньше!